– Ну что, доктор? – Красивая высокая девушка метнулась к крупному дородному мужчине в костюме-тройке.
– М-м-м… К сожалению, мы имеем классический случай шизофрении, конкретнее – раздвоения личности. И это не так плохо, так как в моей практике были случаи, когда наблюдалось и пять, и даже восемь личностей в одном человеке. – Психиатр (специализация врача стала очевидна) сделал паузу и добавил: – Конечно, в таком возрасте это довольно редкий случай, но в то же время у ребёнка больше времени и, как следствие, шансов на выздоровление. При этом вторая личность на удивление осознанна, логична и, пожалуй, грамотна. Возраст можно оценить лет в тридцать-сорок. Если бы не симптомы шизофрении, я бы сказал, что ваш ребёнок – гений. Но… Возможно, по мере роста и взросления останется только одна из двух личностей.
– То есть мой сын – сумасшедший? – покачнулась девушка.
– А кто в нашем мире здоров, милочка? Ну, полно вам. Симптомы психических заболеваний и расстройств есть у всех людей поголовно. Уж у взрослых точно. А у вас – пятилетний малыш с задатками гениальности. Страшного тут ничего нет. Забота и внимание – вот и всё, что пока требуется вашему сыну. Странного…
Тяжёлая деревянная дверь открылась, и в кабинет вошёл пухлощёкий, черноволосый, темноглазый мальчик.
– Ма, ты долго ещё?
– Сейчас, мой маленький, – улыбнулась де… всё-таки молодая женщина. – Спасибо, доктор, мы пойдём.
– Всего доброго!
Максимилиан Коршунов родился в результате мезальянса. В Российской империи старые кланы вели происхождение от самых первых русских фамилий, носивших зверино-птичий характер. Отец Макса, Алексей Артёмович Коршунов, был выходцем из относительно молодого, всего около трёхсот лет, клана. Не из верхов, нет. Так, дальний родич, седьмая вода на киселе. Но всё равно клановый. В клане одних только Коршуновых, то есть носителей фамилии, было около двухсот человек. Что такое триста лет для клана? То ли дело Козловы со своей тысячелетней историей или Гусевы с тысячедвухсотлетним возрастом клана. К тому же мать Макса, Людмила Григорьевна Гонта, была обычной, неклановой женщиной.
Алексей Коршунов погиб в автокатастрофе сразу после рождения сына, но зарегистрировать его как Коршунова родители успели. Правда, теперь Людмила тянула сына одна: от родственников отца помощи не было никакой. Коршуновы делали вид, что никакого родственника от простолюдинки у них нет.
Трудолюбивая и энергичная Людмила души не чаяла в единственном сыне, так похожем на покойного отца. Поэтому она очень испугалась, когда в возрасте пяти лет мальчик начал рассказывать о каком-то воображаемом друге Максимилиане, который живёт у него в голове и учит его грамоте, этикету и прочему. Особенно Люда испугалась, когда поняла, что Максик читает, пишет и считает, хотя она ещё не учила его этому. Выяснилось это, когда Людмила решила, что пришла пора начать знакомить сына с букварём. Макс тогда очень по-взрослому посмотрел на мать, тяжело вздохнул и быстро прочитал ей предложения под картинками.
Ведомая не желанием, но страхом, Гонта привела сына к известному психиатру, заплатив немалые, особенно для неё, деньги.
И вот, как оказалось, не зря. Ох, что же теперь делать?
* * *
Около полуночи Максим открыл глаза и отпихнул ногой тонкое одеяло. Закинув руки за голову, он потянулся и несколько раз сильно зажмурился. В это время у него в голове происходил… диалог?
– Почему доктор сказал, что ты – это я? Это ведь не так?
– Понимаешь, Максик, у меня нет тела, а из-за родства душ я нахожусь в твоём сознании.
– Это где?
– В тебе, в общем. Вот этот психиатр и решил, что я – это тоже ты. Но это не так. Ты – это ты, а я… Всего лишь тень себя прежнего. Тень и память…
– Но ты ведь сам говорил, что ты брат императора! И столько интересных историй мне рассказывал.
И про другой мир, и про войну, и про парады, про спецоперации и…
– Эх, малыш, это всего лишь память. Не переживай. Всё будет хорошо. Только…
– Я понял! Я больше маме о тебе не скажу. И я хочу быть, как ты. Не хочу, чтобы меня или маму обижали. Хочу быть сильным. Самым-самым!
– Если так хочешь, я помогу. А сейчас спи, добрых снов!
– Добрых снов, Тень.
* * *
Утро. Спальня Максима. Мальчик лежал на боку, взгляд его был обращён на узор ковра на стене. Губы сжаты в тонкую линию.
– Понимаешь, Максик, у нас не было магов стихий, как у вас. Не было кланов. У нас были Супера. Такие, как я. Мы были быстрее, сильнее обычных людей. Сверхлюди. Супермены, если на английский манер. Поэтому – Супера.
– Но ты же говорил, вы как рыцари!
– Да, я тебе говорил, что мы использовали мечи, но многие из нас предпочитали сабли, ножи. Были такие, что использовали кнуты или моргенштерны – стальные шипастые шарики на рукоятке. У нас были и доспехи, очень, очень легкие, из пластика. По типу ваших мотоциклетных. Но мы не были рыцарями. Как рыцари, но не они. Зачем нам лошади, если мы быстрее? Зачем нам копья и щиты? Шлемы нам только мешали. Защиты они нам почти не давали, так зачем тогда их носить?
– Но ведь красиво, – протянул мальчик.
– Шлем носят не для красоты, а для защиты головы. Я тебе уже говорил, что надо уметь отличать эффектное от эффективного…
– Тень! – перебил нравоучения Макс. – А ты говорил, что тебя убили, отравив еду на празднике. А это очень больно – умирать?
– От яда? Очень. Ещё больно получать раны и увечья. Супер – это не бронированный танк. И не супергерой с моментальным заживлением ран. Поэтому у тебя и болит губа. Вот зачем ты в драку полез? Ты же уже второклассник. Тебе семь лет. Ладно. Решил ты поколотить Вовку. Зачем мордашку подставлять? Или тебе понравилось получать по лицу?
– Нет, не понравилось. И я не подставлял ничего. Ты же сам видел, что Вовка меня первый ударил. А я его в ответ побил. Как ты учил. Подсечка и бросок, с завершающим болевым приёмом. Зато я теперь самый сильный в нашем классе! Раньше же Вовка Чумаков был. А теперь я!
– Ох, Макса, хорошее у тебя детство! Прямо завидую иногда. И мама у тебя чудесная, и вообще…
– Мама у меня самая лучшая в мире! И самая красивая!
– Да кто ж спорит, – мягко проговорил Тень. – Но уклоняться и уворачиваться тебе надо шустрее.
– Хорошо. А когда мы начнём тренировки с мечом?
– С мечом… На следующей неделе начнём с ножом, так уж и быть.
– Какой нож купим? – Глаза у Макса загорелись азартом.
– Никакой. Кухонным начнём. У нас есть на кухне подходящий…
* * *
По мощёному плиткой тротуару бежал маленький мальчик лет шести-семи на вид. Вряд ли меньше, так как за плечами у него был школьный ранец, и одет он был в школьную форму. Мальчик бежал легко, с улыбкой. Ловко уклоняясь от столкновений с прохожими, он подбежал к перекрёстку. У пешеходного перехода помимо взрослых стояла девочка примерно того же возраста, в школьной форме, с пышным бантом на светло-русой косе. Девочку держала за руку немного полноватая дама среднего роста.
