«Позвольте представиться: я – паническая атака»
Пережитые мною приступы описаны на страницах этой книги только для того, чтобы вы смогли понять мою историю и оценить глубину моих заблуждений, но ни в коем случае не для того, чтобы вызвать жалость к сложившейся ситуации.
Предвестники нервного расстройства навещали меня уже длительное время, но я их не желала принимать всерьез. Видимо, для моего Эго они были малоубедительны. И когда все симптомы невроза оказались недостаточными, чтобы достучаться до меня, пришла она, как говорится, представиться лично. Ее звали паническая атака (для краткости – ПА).
Аэропорт Стамбула. С двумя детьми я лечу домой, в Ташкент. Еще один повод для сильного огорчения: все должно было быть по-другому, опять все не так, как я планировала. Есть на кого злиться. Впрочем, тогда, независимо от ситуации, всегда был тот, на кого можно и нужно было злиться. Сотни людей и нескончаемая очередь на регистрацию. Все время беспокоюсь за детей, они ведь такие маленькие, и им нужен постоянный комфорт. Неидеальная обстановка для «идеальной» мамы.
Вдруг как-то странно помутнело в глазах и стало очень душно. Расстегиваю верхнюю пуговицу рубашки. Спустя еще несколько минут духота становится невыносимой, но расстегнуть еще одну пуговицу не позволяют рамки приличия. В руке держу паспорта и пытаюсь обмахиваться ими – все-таки четверть веера. Неудача. Я не чувствую воздуха. И вот очередной вдох. Но я не дышу. Мои легкие будто сжала чья-то невидимая рука. Попытки почувствовать воздух становятся усердней, и от их тщетности страх накрывает все сильнее. К этому моменту уже подошла наша очередь на регистрацию. Силюсь не расплакаться прямо в окно пограничнику. Опять вдох, опять неудача. Все нутро кричит от страха: «Что со мной? Я хочу дышать! Пожалуйста, не здесь, не сейчас, я ведь с детьми». Нахожу телефон, пишу мужу: «Мне плохо. Не могу дышать». Затем череда звонков и эсэмэсок в попытках хоть как-то мне помочь. Было решено обратиться к медперсоналу аэропорта в надежде, что укол от бронхоспазма мне поможет. Ах да, моя память уже уверенно воспроизвела воспоминания о детских приступах бронхиальной астмы и сообщила, что, вероятнее всего, они вернулись. Ну а что еще это может быть? Укол обязательно поможет. Машина с двумя медработниками подкатила оперативно. Тут же попытались меня усадить в нее. Я отказалась, сказав, что от детей отойти не могу Посадили детей, выслушали меня и объявили, что укол только в больнице, а здесь максимум помощи только в виде кислородной маски, и больше ничего. Еще один повод для возмущения. Ведь я точно знаю, что со мной, – сделайте всего один укол! Но правила есть правила. Извините. Кислородная маска высушила слезы на лице, но не принесла облегчения. Спасибо. Мне не нужна больница. Справлюсь. С затуманенной, но все еще соображающей ради детей головой я нахожу номер нашего выхода к посадке. Затем ночной перелет до Ташкента. Дети не капризничают, как будто чувствуют мое состояние. Весь полет я, как рыба, брошенная на сушу, хватающая воздух, с помутневшим сознанием. Прилетели. Слава Богу. Уже утром станет лучше. Наконец приму лекарства. Лекарства решают все проблемы.
Прием препаратов (по старой памяти – тех, что от астмы) в первый день не принес даже малейшего облегчения. На следующий день – посещение центра для астматиков. Уверенного диагноза не ставят, но лечение назначают. С надеждой начинаю пятидневный курс. Муж все время помогает передвигаться. Все силы куда-то улетучились.
Каждый день с нетерпением жду ночи. Когда сплю, не чувствую своих приступов. Спустя пять дней ничего не изменилось. Наверное, проблема с щитовидной железой. Снова врачи. Эндокринологи. Обследование. Я молилась о том, чтоб это была щитовидка. Ведь если найдена причина, значит есть и лекарство. И вот «страшный» вердикт врачей: «Щитовидка у вас идеальная». Замешательство уничтожает последние частички адекватной меня. Теперь мое Я – это отчаяние без конца и края. Каждый человек, который не задумывается о своем дыхании, как я некоторое время назад, становится для меня объектом зависти. Наша жизнь начинается с первым вздохом и заканчивается с последним. Дыхание – это то, на что мы меньше всего обращаем внимание… пока оно не дает сбой.
Новое предположение: причина в сердце. Привезли врача, «лучшего из лучших» (так мне сказали), прямо домой. ЭКГ и УЗИ у моей постели. Ответ: «С вашим сердцем все в порядке. Передает привет».
Четырнадцатый день мытарств по врачам. Вечер. Я совсем пала духом. Не могу успокоиться. Плачу Мама звонит известному профессору-аллергологу. Вдруг это все же астма? Несмотря на поздний час, он соглашается нас принять. Множество вопросов и ответов. А потом резюме: «Ваши симптомы не по моей части. У вас сильно выраженный невроз. Нужна консультация психотерапевта». Что? Какой невроз?! Разве может невроз выражаться в нехватке воздуха? Ну ладно, пойду к психотерапевту. Хотя вряд ли это невроз.
Психотерапевт: «У вас вегетативное расстройство, сопровождающееся приступами панической атаки. Но дышать вы можете». – «Нет, не могу! Разве вы не видите?» Он смеется: «Но вы же до сих пор не умерли, значит, можете». Что это за врач, который смеется над пациентом? Назначает лечение. Обещает облегчение уже завтра. Я готова принимать не только рекомендованные препараты, но и зелье, сваренное из головы эфиопской лягушки, лишь бы найти избавление. Принимаю назначенные медикаменты. Странно. Стало немного легче. Видно, у меня и вправду… как их там… панические атаки. Через неделю опять у этого врача. Полноценно вдохнуть получается через раз. Ежедневно люди делают двадцать три тысячи вдохов, значит, мой день – это ад, наполненный двенадцатью тысячами фиаско. Мне добавляют еще какие-то препараты. Вопросы, что это за недуг и почему все это происходит, меня вообще не интересуют… Главное, чтобы прошло.
Паническая атака с досадой выдохнула. До меня она не достучалась, в этот раз.
Паническая атака: «Я все же хотела представиться…»
Спустя полгода начинаю забывать о произошедшем. Возвращаюсь к прежней жизни. К вещам, без которых не представляю своей жизни: к недовольству, оценкам, обидам, суете, ожиданиям и уходу от ответственности. Желания прислушиваться к телу и знакам нет.
И вот долгожданная встреча с подругой. Не виделись лет десять. Совместный обед. Вечером дома начинаю чувствовать тошноту. Отравление, наверняка! Бегу в ванну. Один, два, три раза рвота. Между делом высказываю мужу возмущение, ведь обедала в ресторане его друга. Но тошнота пришла не одна – вдруг накрывает тревога. Я безуспешно пытаюсь себя убедить, что это особый вид сильного отравления. Принимаю таблетки от тошноты. Ночь. Господи, что со мной? Тело кидает в дрожь. Но дрожь не та, что бывает от холода. А дрожь та, что бывает от леденящего ужаса. Такого, который, наверное, испытывает человек, пытаясь спасти свою жизнь. Тот, кого я боялась, был в моем теле. Мне некуда бежать. Что-то бесцеремонно вторглось в меня. Я была пилотом без управления. А самолет несется на всех скоростях куда-то в пропасть. Нахожу силы спуститься на первый этаж, к аптечке. Не дойдя до нее, падаю, потеряв контроль над телом. Муж застает меня лежащей на полу. Затем приемное отделение скорой помощи. К этому моменту уже приходит понимание того, что это не просто отравление, а что-то неврологическое. Укол, медикаменты. И домой… с ужасом. Он никуда не делся. Очередной повод для возмущения: как это нет волшебного укола от этого страшного и незнакомого состояния? Все излечимо лекарствами!
