«Хотите, чтобы я описал его характер? на поле или в жизни? Разница-то большая. На поле он – боец, который всегда хочет победить. Вне – тихий семьянин».
Диего Форлан, экс-нападающий сборной Уругвая, клубов «Манчестер Юнайтед», «Атлетико» (Мадрид), «Интер»
«Суарес – мой хороший друг, с которым мне нравилось играть в одной команде. Это маленький воин, который сыграл за «Барселону» в минувшем сезоне невероятно хорошо. Возможно, Суарес – лучший футболист, с кем мне когда-либо приходилось играть».
Стивен Джерард, экс-полузащитник сборной Англии, клуба «Ливерпуль»
«Все понимают, что он фантастический игрок. Когда его поведение в порядке, люди испытывают то доверие, которое он заслуживает.
Жозе Моуриньо, тренер клуба «Манчестер Юнайтед», экс-наставник «Реала», «Челси», «Интера» и «Порту»
***
Предисловие. Переступая черту
Я понял все сразу, как только все произошло.
Когда Диего Годин забил, я закричал «Гол!», но внутри меня все сжалось. Я был рад за себя и своих партнеров по команде, был рад тому, что мы проходили дальше, но я не хотел продолжать думать об этом – думать означало принять то, что я натворил, и последствия моего поступка.
Я подвел людей. Мой тренер Оскар Табарес, «Маэстро», был в раздевалке. Он был подавлен, поскольку понимал, что теперь может со мной произойти. Я не мог смотреть на партнеров. Я не мог взглянуть на Маэстро. Я не знал, как перед ними извиняться. Он сказал мне, что после игры журналисты спрашивали его об инциденте, и он ответил им, что ничего не видел.
Мои партнеры пытались мне сказать, что ситуация, возможно, не настолько плачевная. Я и слушать об этом не хотел. До моего отъезда из Бразилии оставалось еще два дня, но мысленно я уже улетел.
На следующий день я был на тренировке, все еще в бессознательном отрицании произошедшего, не желая ни о чем думать, а еще меньше – извиняться и принимать тот факт, что мне нужна была чужая помощь.
Как только мы закончили тренировку, меня подозвал Маэстро. У него были новости: «Это худшее, что мне когда-либо приходилось говорить футболисту». Он с трудом проговаривал слова. Тогда я думал, что дисквалификация будет на десять, пятнадцать или двадцать матчей, но тогда он сказал: «Девять матчей». Казалось, все не так уж страшно… Но он еще не закончил. «И тебе нельзя будет войти ни на один стадион. Теперь тебе нужно уехать. Тебе нельзя быть рядом с командой».
Я хотел остаться и поддержать друзей. Даже несмотря на то, что я не играл, я хотел хоть чем-то помочь. Но в отеле были представители ФИФА, и менеджер команды Эдуардо Бельза уже знал, что я должен покинуть команду как можно быстрее. Со мной обращались хуже, чем с преступником. Вы можете наказать футболиста, можете запретить ему играть, но можете ли вы запретить ему быть рядом с его товарищами?
Дисквалификация на девять матчей была ожидаема. Но чтобы меня отправили домой и запретили бывать на всех стадионах? Единственная причина, по которой я не заплакал, было то, что я стоял перед своим тренером, и он делился со мной новостями.
После этого было собрание команды в отеле. Я хотел произнести речь перед обедом, но не смог. Я собирался сказать им, чтобы они были сильными, чтобы они продолжали в том же духе, чтобы они сражались, но я просто не смог…
Если бы дисквалификация ограничилась девятью матчами Уругвая – что, как я позже начал понимать, было душераздирающе, поскольку это были два чемпионата и два года без участия в сборной, – я бы мог это оспорить, но я бы понял. Но как можно запретить мне играть за «Ливерпуль», если мои дисквалификации в Англии никогда не мешали мне играть в Уругвае? Как можно запретить мне смотреть, как мои девятилетние и десятилетние племянники играют в детский футбол? Как можно запретить мне ходить на стадионы по всему миру? Говорить, что мне нельзя больше работать? Помешать мне даже просто прочеканить мяч по периметру футбольного поля? Мне все еще кажется невероятным, почему до тех пор, пока Международный арбитражный суд не постановил обратное, власть ФИФА распространялась так далеко.
Они никогда не дисквалифицировали футболистов таким образом за то, что они ломали кому-то ногу или разбивали нос всмятку, как это сделал Мауро Тассотти Луису Энрике на чемпионате мира 1994 года. Они раздули из мухи слона под предлогом того, что инцидент произошел «на глазах у всего мира». Зинедин Зидан ударил головой Марко Матерацци в финале ЧМ-2006 и получил дисквалификацию всего на три матча!
Возможно, я был просто легкой мишенью. Но было и нечто важное, что мне необходимо было признать: я сам сделал себя легкой мишенью. Я допустил ошибку. Это моя вина. Это произошло уже в третий раз. Мне нужны были правильные люди, чтобы все исправить. Мне нужна была помощь.
***
После моей десятидневной дисквалификации в 2013 году за укус Бранислава Ивановича я начал задаваться вопросами о политике двойных стандартов ФИФА и том, почему никто не учитывал тот факт, что никто не пострадал. Урон, нанесенный игроку, был несопоставим с тем, какие жуткие трудности вставали перед другим. Иногда англичане гордятся тем, что у них самый низкий показатель выданных желтых карточек в Европе, но это естественно, если ты можешь кому-то оторвать ногу и при этом не получить желтую карточку. Если бы речь шла о том, что это лига с наименьшим количеством стычек, угрожающих карьере футболиста, тогда был бы повод для гордости.
Не думаю, что я когда-либо действительно наносил серьезные травмы моим коллегам. Я знаю, что укусы шокируют многих людей, но они относительно безобидны. Или по крайней мере они были таковыми в тех инцидентах, в которых я был замешан. Когда на стадионе «Энфилд» Иванович закатал рукав, чтобы показать судье след от зубов, там практически ничего не было. Ничего общего с тем, как Майк Тайсон откусил ухо Эвандеру Холифилду.
