Ксения Коскина - Я читаю. Моя весёлая семейка, или зоопарк на седьмом этаже

Дверь подъезда скрипнула отсыревшими суставами и распахнулась, выпуская наружу круглый аквариум на тонких ножках. Проходя мимо вросших в скамейку старушек, вежливый аквариум поздоровался с ними голосом Антоши с седьмого этажа.

– Здравствуй, Антошенька, – заворковали гулями бабушки, сканируя проходящего круглыми подслеповатыми глазами. – Это что у тебя там?

– Это я мальков цихлид на птичий рынок несу, рыбы такие, – сосед выглянул из-за аквариума, оказавшись вихрастым круглолицым мальчишкой лет десяти. – Нам в биологическом кружке дали задание этим летом цихлид разводить. Им у меня очень понравилось, вот и расплодились. А мне столько не надо. Вдруг в субботу на рынке не только птиц продают? Вот и проверю.

Под дружный смех старушек Антоша вытянул вперёд руки и гордо понёс рыбные ясли на рынок. В самом деле, несправедливо называть рынок птичьим, если на нём продаются и рыбки, и хомячки, и даже поросята с козлятами.

Аквариум время от времени издавал громкие бульки, и Антоша замедлял шаг, пересчитывая своих подопечных мальков. Но никто из вчерашних икринок не хотел покидать насиженное, а точнее, наплаванное место добровольно. Наконец бульки стихли – это Антоша добрался до рынка и поставил рыбий домик на прилавок, кое-как втиснувшись между строгим усатым дядькой и необъятной тётенькой-хохотушкой.

– А какие у вас дома условия? – грозно спрашивал усатый у своих покупателей. – А зарплата высокая? Э, нет. Боюсь, что вы не сможете себе позволить рыб, уважаемый.

Это звучало как приговор, и человек напротив сразу опускал взгляд и терялся в толпе. Торговля у чересчур ответственного продавца совсем не клеилась.

– А вот ещё был случай, – заливалась смехом тётенька, вцепившись в очередного любителя рыб. – Прихожу я домой, а мой сомик пропал! Я его искала ну просто везде, в шкафу все полки перерыла, а он лежит себе в аквариуме под корягой и молчит. Представляете?! В одиночестве решил побыть!

Антоша живо представил себе молчаливого сома. В компании с такой хозяйкой и рта раскрыть некогда, это факт. Сам Антоша предпочитал говорить только по делу, поэтому уже к полудню он продал всех своих цихлид, вылил воду и, надев аквариум на голову, отправился домой марсианской походкой.

Проходя мимо крысоводов, Антоша-гуманоид остановился и стал с умилением разглядывать свежерождённых крысят.

– Хотите подержать? – мальчик-продавец был чуть постарше Антоши.

Антоша кивнул, снял с головы аквариум, поставил его на землю и взял крысёнка, легонько погладив его по пузику. Крысёнок вдруг стал быстро-быстро облизывать Антошины руки, это было щекотно и трогательно. Настолько, что не хотелось расставаться.

Антоша представил себе лицо мамы, которая не слишком-то любила всякую живность, но зато любила сына и поэтому мирилась с существованием его питомцев на общей территории. «Она ведь у меня в год Крысы родилась», – подумал мальчик и счёл это решающим аргументом. Он отдал продавцу часть вырученной за цихлид суммы и посадил крысёнка в карман рубашки. Малыш сразу свернулся клубочком и уснул.

В открытую дверь квартиры юркой птичкой выпорхнули аккорды какого-то марша. Антошина мама Ольга Викторовна сегодня была в хорошем настроении, поэтому играла на светло-коричневом пианино что-то жизнеутверждающее.

– Это ты, Антоша? – зачем-то спросила она, хотя в квартире, кроме них двоих, людей больше не проживало. Антоша прислонился плечом к косяку и как можно громче кивнул.

Зато в квартире проживали звери, радостно встретившие хозяина коллективным лаем, мяуканьем и фырканьем. Старую болонку Бемольку завёл ещё в Антошином раннем детстве его папа. Два года назад он уехал на север занимать какую-то солидную должность в местном Доме культуры и поначалу взял Бемольку с собой.

О том, что родители перестали жить вместе, Антоша узнал из видео, которое папа записал на фоне белоснежных просторов и прислал сыну в качестве запоздалого объяснения.

– Это, сынок, наша главная аллея, я теперь тут живу. – В ролике, снятом в разгар невероятно снежной зимы, были видны только сугробы выше человеческого роста и несколько дуг фонарей над ними. Но папе, который с трудом угадывался в окоченевшем дяденьке в пуховике на пуховик, валенках на сапоги и рукавицах на перчатки, очень хотелось поделиться своим восторгом от настоящей зимы. – А вот это Бемолька.

Увидеть белую собаку на белом снегу было практически невозможно. То, что Антоша принимал за угольки чёрных глаз, на поверку оказывалось каким-то мусором, и наоборот – мусор в кадре вдруг принимался быстро бегать, звонко лаять и вилять хвостом.

– Ох, Володя, ты всегда пургу гнал, – усмехнувшись, сказала тогда мама, которая краем глаза наблюдала за белоснежным безумием. И тут же принялась писать папе длинные сообщения о том, что пожилой Бемольке суровый северный климат на пользу не пойдёт.

Первым же рейсом собака была возвращена в родовое гнездо и с тех пор больше не путешествовала.

Вторым четверолапым жильцом их квартиры на седьмом этаже числился мамин сибирский кот Барсик. Был он на редкость пушистым, и мама даже вязала из вычесанной шерсти носки, когда у неё находилось на это время. Времени, однако, было крайне мало – она работала концертмейстером в академическом хоре и преподавала фортепиано в музыкальной школе. Поэтому носки из шерсти Барсика Антоша последний раз надевал ещё в детском саду, и валялась она повсеместно, порой оказываясь в самых неожиданных местах и даже блюдах.

Барсик был гурманом и питался исключительно куриными гребешками. Мама ходила за ними на продовольственный рынок и стояла в очереди к знакомому мяснику.

Барсик подцеплял гребень коготком, резко бросал его о стену и только после этого ел. Вся его кровожадность на том и заканчивалась. В свободное от еды время кот постоянно спал, поэтому вскоре принял форму куба. Когда мама не слышала, Антоша ласково звал питомца Кубарсиком.

– Антоша, – не отрывая взгляда от партитуры, нараспев произнесла мама, – удачно ли ты сходил?

Антоша задумался. С одной стороны, он без проблем продал всех цихлид, но с другой, сильно на этом не разбогател из-за крысёнка. «Лучше, наверное, сознаться сразу», – подумалось зоолюбителю, и он достал из кармана сонного питомца, запустив его по пианинному променаду, прямо в руки играющей маме.

От неожиданности Ольга Викторовна издала душераздирающий крик, запрыгнув на круглый стул пианиста ногами в войлочных тапках.

– Это ещё что такое, Антоша? – завопила она сверху.

– Это крысёнок, мама, – пожал плечами Антоша. – Разве ты не поняла?

– Но раньше я его у нас дома не видела! – стоя на стуле, мама явно доминировала и выглядела немного устрашающе.

– Зато теперь сможешь видеть каждый день, – добродушно сказал Антоша. – Ты ведь в год Крысы родилась, можно сказать, это твоё тотемное животное.