Я – гений абсурда.
Отсебятина и осебетина
Я должен честно во всём признаться. Я – гений абсурда!
Поверьте, мне очень сложно сделать это признание, но что делать, если я обречён на гениальность? Вы можете сказать и подумать, вы можете подумать, а затем сказать, что это нескромно. Это абсурд. Нескромно и вредно признаваться в собственной бездарности, а в гениальности признаваться полезно, хотя бы для самого себя. Почему? Потому что это признание ко многому тебя обяжет, заставит стремиться, заставит подняться над собой.
Это так же, как бросить курить. Пообещай тысяче человек, что не возьмёшь ни одной сигареты в рот с завтрашнего дня. Каково тебе будет обмануть тысячу человек? Приходится выполнять обещание. Объяви всему миру, что ты гений в чём-либо, чего-либо – и тебе придётся быть гением.
Я выбрал абсурд, парадокс, нонсенс. Я выбрал быть гением абсурда. Кто сможет осудить меня за мой выбор?
Сейчас я нажму кнопку «Поделиться со всем миром» и стану гением. И обратного пути уже не будет. И придётся соответствовать своему откровению, признанию. И возникнет только одна проблема: как можно стать тем, кем ты уже являешься?
…
Скажите, а вы готовы взять на себя такую ответственность? Вы готовы объявить себя гением чего-либо. Гением вышивания крестиком, гением стрижки овец, гением претворения в жизнь намеченных планов. Я не знаю, в чём вы гениальны, но объявите об этом и присоединяйтесь к нам, гениям. И мы пройдём стройными рядами гениев по городам и сёлам, по странам и континентам.
Абсурд?
Конечно.
Ведь всё это написал я, гений абсурда!
Абсурд начинается на А! Почему это важно?
Собственно говоря, важно ещё и то, что второй буквой в нём идёт Б.
И эти два неслучайных совпадения делают АБСУРД великим. Ведь это значит, что…
АБСУРД – самое первое литературное направление в словаре.
Ты можешь поспорить. Ты можешь даже сказать, что первым словом на А является Абажур, но мы не видим его величия. Не обобщай. Не мы, а ты, хоть и предполагаемый ты, тот ты, который об этом вспомнил.
Абажур велик тем, что он первый в списке слов, и оставим его на этом месте, пока не появился какой-нибудь абабак.
В живописи первым оказался Абстракционизм. Что ж, Абсурд оправданно и достойно уступил своё место в словаре этому направлению, но в литературе Абстракционизма как направления не существует, а значит, Абсурд никак не уступает своего места в словаре и в литературе. Да и в музыке тоже.
Кто-нибудь из моих читателей знает, какой музыкальный стиль искусствоведы отождествляют с Абсурдом?
…
Кто-то (надеюсь, не тот ты, который вспомнил про Абажур) скажет:
– Позвольте, место в словаре – это такая мелочь. На это не стоит обращать внимания.
– Не позволю! – гордо отвечаю я. – Вся наша жизнь состоит из мелочей. Упусти какую-нибудь мелочь, не обрати на неё внимания – и всё пойдёт наперекосяк. «Дьявол кроется в мелочах» – так однажды кто-то переиначил устоявшуюся идиому «Бог кроется в деталях».
…
Не правда ли, замечательно, что сегодня мы поговорили об этой детали?
…
Один гений абсурда (ну вы понимаете, о ком я говорю; а если понимаете, то очень хорошо) однажды представил себе, как, уже почти представляясь, выступал на некоем представлении и так, знаете ли, представительно говорил:
– Вы только представьте себе, я всю свою сознательную жизнь со знанием дела вполне осознанно занимался абсурдом.
Кто-то из зала задал вопрос:
– Уважаемый гений абсурда, вы хотите сказать, что всю жизнь сознательно бредили?
– Нет! – ответил гений абсурда. – Я не бредил, я не занимался бредом.
– Слава создателю, – добавил кто-то из зала. – А то я уж подумал, что вы всю жизнь прожили в осознанном бреду.
Гений абсурда улыбнулся:
– Возможно, вы и правы. Ведь, в сущности, заниматься бредом – это полный бред. И это надо осознавать. Хотя бы сейчас.
Представление закончилось. Гений абсурда вернулся к своему вовсе не бредовому занятию. Он написал первую фразу нового гениального произведения: «Один гений абсурда…»
Он подошёл ко мне в переулке, где-то между улицами Солнечная и Кирпичные выемки, где-то между девятью часами утра и шестью часами вечера. Точнее ни места встречи, ни времени встречи не укажу. Он подошёл, незнакомый и счастливый, и сказал:
– Здравствуйте, Сергей Анатольевич!
– Здравствуйте, – ответил я, удивлённый, но спокойный, – откуда вы меня знаете?
– Как откуда? – удивился он, простой и сияющий. – Кто же не знает человека, который пишет полный абсурд? Это тех, кто нормальные книги пишет, не все знают. А тех, кто чушь разную, тех все знают.
– Хорошо, – сказал я, остановившийся, но спешащий. – Что вы хотели?
– О-о, – протянул он, восторженный и удивлённый, – я бы хотел вам задать один очень общий вопрос. Да или нет?
– Задавайте, – согласился я, уверенный, но сомневающийся.
– Уже, – улыбнулся он, довольный и хитрый. – Вопрос «Да или нет?». Очень общий вопрос.
– В таком случае, – ответил я, скучный, но загадочный, – ни да, ни нет!
– Но… – на полуслове застыл он, разочарованный и грустный.
– Да, – подтвердил я, рассудительный, но нелогичный, – это очень общий ответ.
– Я так и знал, – пробормотал он, раздосадованный и прослезившийся. – Я же хотел получить на общий вопрос ваш абсурдный ответ, а вы мне дали общий ответ. Это очень плохо.
Я, сочувствующий, но растерянный, не успел ничего сказать в ответ. А он, ссутулившийся и потерянный, побрёл по переулку куда-то, то ли из света в тень, то ли из тени в свет.
Сегодня я хочу ответить на вопросы телеслушателей и радиозрителей, которые мне часто задают, но никогда не задавали.
Вопрос: Вы действительно ненормальный?
Ответ: Да, действительно! Но не путайте слова «ненормальный» и «сумасшедший». Я не сумасшедший я НЕ нормальный!
Вопрос: Скажите, как можно увидеть невидимое и услышать неслышимое?
Ответ: На них нужно не смотреть и не слушать.
Вопрос: Имеет ли хоть одно ваше произведение единственно верное толкование?
Ответ: Каждое моё произведение имеет бесконечно много единственно верных толкований.
Вопрос: Есть ли у вас миссия?
Ответ: Да. Моя миссия – творить несотворимое, чтобы не сотворить творимое! Ну и, конечно же, нести сотворённое несотворимое!
Вопрос: Что Вы ещё можете сказать о своём творчестве?
Ответ: Путь к истине лежит через понимание абсурда! Путь к абсурду лежит через понимание истины! И не важно, что из этого главное. Главное, что это важно.
Конец осебятины
«Оставим в покое суммы и разности. Дальше только абсурдные произведения», – сказал я, как подумал, а подумал именно так, как сказал, заканчивая отсебятину и осебятину.
