Уперевшись руками в бока, я стояла посреди гостиной, обозревая дело своих рук. Превосходно. Елка установлена, шампанское охлаждается в ведерке со льдом, квартира выглядит вполне прилично… если не включать верхний свет. Алекс будет восхищен – не меньше какого-то типа на Кент-авеню, заглядевшегося в окно на мои трусы. Черт, надо бы повесить занавески, если я собираюсь и дальше расхаживать по дому в белье. Я попятилась, стараясь не споткнуться в одолженных туфлях на каблуках, и нечаянно нажала на выключатель. «Отличная идея, Энджел», – мысленно постучала я себе по лбу, врезавшись в кухонный стол и пребольно ударившись коленом. Ничто так не сочетается, как черное кружевное белье и фиолетовый синяк. Большинство к двадцати восьми годам перестают быть такими неуклюжими коровами и не расхаживают в полной темноте на шпильках. Большинство в двадцать восемь лет не такие, как я.
В этом и причина разыгранного мной пип-шоу. Алекс, мой любимый мужчина и по совместительству рок-кумир, гастролировал по Азии ровно сорок три дня и возвращался домой с минуты на минуту. Изведясь мыслями о том, как его встретить, я позволила Дженни, лучшей подруге и секс-бомбе, уговорить меня на страстно-соблазнительную встречу за одним из чересчур частых дневных коктейлей, хотя в глубине души я знала, что Алекс был бы не менее счастлив пиву и пицце. Так мне и надо за встречу с Дженни в баре отеля «Делмано» в среду. Я легко сдалась под давлением ровесницы – и пино гриджио.
– Алекс сегодня приезжает? – спросила она.
– Да, – ответила я.
– Планы на вечер?
– Пиво, пицца, посидеть в объятиях друг друга. Он же только с самолета, длинный перелет.
– Ты что, серьезно?
– Да. – Пауза. – А что?
– Подруга, если бы мой парень честно держался целый месяц в туре по Японии, родине групи, думаю, он бы рассчитывал на горячий прием.
Говоря это, Дженни сняла свои черные лакированные «лабутены» на высоченных острых шпильках, надела их на меня, тут-то и родился план.
– Поздняк метаться, Кларк, – прошептала я себе, потирая колено и ковыляя к дивану, чтобы улечься в, надеюсь, соблазнительном наряде. Секс-бомба не мое естественное состояние. Не то чтобы я не ждала бойфренда: возбуждением я могла натянуть нос кролику Тамперу – загоралась не по сезону. Я готова была прыгнуть на Алекса, едва он покажется на пороге, но все еще сомневалась, что с пользой провела двадцать минут, пристегивая резинки к чулкам без шва (после того как двадцать минут старалась выровнять чулки со швами). И большую часть этих двадцати минут я выглядела не как Дита фон Тиз, а как распутная сучка, гоняющаяся за собственным хвостом. Да что ж эти вещи так трудно надевать? Как сворачивание шеи с целью пристегнуть этих зараз должно приводить в романтическое настроение? Которое дополнительно портили ожидавшие дела – купить подарки к Рождеству, найти работу, вымыть наконец ванную в первый раз за три недели, а не войти туда, скорчить гримасу и выйти, хлопнув дверью. У меня вообще-то масса забот.
«Сейчас не время беспокоиться об этом», – сказала я себе, опустив задницу на диван, пытаясь смахнуть темно-русые прядки с лица и улечься так, чтобы не было видно целлюлита. Что, кстати, оказалось невозможным. Часы на DVD-плейере показывали девять. Алекс прилетел в полвосьмого, значит, будет с минуты на минуту. Я зевнула, едва не упав с дивана. Позади был долгий тяжкий день откладывания дел на потом. В любую секунду Алекс войдет в квартиру. В любую секунду…
– Чувак, свет включи!
В двери зазвенели ключи. Я протерла глаза, оставив жирные черные следы. Ключи? Воры? Воры с ключами? Шампанское плавало в ведерке, полном воды. Который час? И почему я полуголая?
– Куда это поставить? – снова раздался голос, на этот раз в квартире. Застигнутая врасплох, я притаилась на диване. Я, ей-богу, не была одета для отпора преступникам. В конце концов, Бэтмен на шпильках не бегает.
– А, брось где-нибудь. Энджел!
Энджел? Это же я! А голос Алекса. Это не воры, это…
– Ух ты, чувак!
Включенная люстра ярко осветила гостиную, в том числе и меня на диване в моем соблазнительном виде – если считать, что до крайности смущенная дешевая шлюха с размазанными глазами и мокрым пятном от слюны на подушке выглядит соблазнительно. Судя по выражению лиц Алекса, Грэма и Крейга, не выглядела. Конечно, он привел домой своих музыкантов, а групповуха с бойфрендом, его голубым ударником и распутным гитаристом, который, уверена, постоянно ходит с очередным венерическим подарком, вовсе не входила в мои планы.
– Оу, Энджел! – Голубой, как небо, Грэм немедленно отвернулся.
Крейг, казанова до мозга костей, улыбнулся от уха до уха:
– Классные сиськи.
– Крейг! – От смущения я не могла поднять глаза на давившегося смехом гитариста. – Если не хочешь остаться без яиц, прекрати ржать!
Оттолкнувшись от дивана, я встала и исполнила очень неуклюжую версию танца с веерами, используя диванные подушки, но споткнулась на каблуках и рухнула под рождественскую елочку.
– Алекс! – позвала я, лежа на полу.
– Да, Энджел? – отозвался он. Я слышала, как мой бойфренд изо всех сил сдерживает смех. Вот скотина.
– Выключи свет, пожалуйста, а?
– Сию минуту.
Свет в гостиной потускнел, и сквозь плотный кокон позора я услышала, как Алекс гонит друзей из квартиры, к большому огорчению Крейга. Унижение и пульсирующая боль в разбитом колене не позволили мне поднять головы от деревянной половицы, пока не стихли звуки. Елка приятно пахла. Ну хоть что-то.
– Эй…
Посмотрев вбок, я увидела у самого носа потрепанные кеды. Тут же рядом появились ярко-зеленые глаза, на которые падала неровная черная челка, ставшая длиннее за время гастролей.
– Привет.
– Красивый наряд.
– Спасибо.
– Рейс задержали, – пояснил он. – Я думал, ты будешь спать.
– Я и спала.
Лежать бок о бок на холодном полу не входило в мой сценарий. Что-то общее с горячей встречей, может, и было, но я надеялась полежать на кровати в спальне или хотя бы на диване. Алекс протянул руку и попытался стереть размазавшуюся тушь.
– Я соскучился, – прошептал он.
– Я тоже. – Обязательно нужно приложить лед к колену, болит как не знаю что. – Надо было встречать тебя пиццей с пивом.
Алекс вскочил на ноги и подхватил меня под руки. Пошатываясь на каблуках, я позволила ему положить мои руки себе на шею. Он обнял меня за талию, положив ладони на ягодицы. Глядя на него снизу вверх, я слышала собственное неровное дыхание. Встречаясь больше года и прожив с Алексом несколько месяцев, я никак не могла привыкнуть, как чертовски хорош собой Алекс Рейд. Его волосы были растрепаны, яркие глаза – в красных прожилках от долгого перелета, но он по-прежнему красив: высокие скулы, полные губы, бледная кожа. Его хотелось лизнуть, иногда при всех. Но я удерживалась. Почти всегда. И он был весь мой.
