Глава I «Знакомство с соседями»
««Враги» и «соседи» – однозначные понятия в древних языках» – © Анахарсис Клоотс
В день, когда я осознала, что мне предстоит остаться одной в чужом городе, была сильная гроза. Со слов горожан такого мощного разгула стихии в Грядской области не знавали пару десятков лет. В момент осознания неизбежного я не слышала ничего, кроме собственных суматошных мыслей; резкие ливневые удары по оконному стеклу и звучащие рядом голоса воспринимались негодующим подсознанием как едва уловимый монотонный рокот.
Мама обсуждала условия годичной аренды с Марианной Васильевной, семидесятилетней женщиной, страстно увлекавшейся бачатой. Она сдавала в Гряде комнату в трёхкомнатной квартире. Женщина выдвинула несколько простых требований: пользоваться бытовыми электрическими приборами как можно реже, задушевно беседовать и чаёвничать с ней не менее двух раз в неделю, не запирать дверь на ключ, так как сушить свои панталоны она привыкла именно на балконе сдаваемой комнаты. Кстати, тщательной и правильной стирке нижнего она клялась научить и меня.
До комнаты Марианны Васильевны мы с мамой посмотрели ещё два варианта. Первый – подозрительно дешёвый – четыре тысячи рублей в месяц вместе с коммуналкой. Квартиру сдавал шестидесятилетний мужчина, бывший военный. Один нюанс: в потолки всех комнат были вмонтированы рабочие камеры слежения. Убирать он их, разумеется, не собирался. Второй – это дом, расположенный далеко за чертой города. На машине его владельцев мы ехали больше пятидесяти минут. Увиденная картина поражала: заросший бурьяном огород, ветхое деревянной сооружение, никакого отопления, кроме старой, в разводах сажи, печи, три проспиртованных жильца, дыханием которых можно было фиксировать гистологические срезы. Благо, с транспортом проблем не было: автобус номер сто один ходил каждые три часа, в праздничные дни – каждые четыре.
Почему же я должна была в кратчайшие сроки выбрать более-менее пригодное бюджетное жильё в чужом городе под названием Гряд? Всё до убогости прозаично…
С самого раннего детства я хотела поступить в медицинский университет. Ну как хотела…Мама работала в больнице, так что волей-неволей с напряжённой профессиональной обстановкой я была поверхностно знакома с пятилетнего возраста, всюду таскаясь за мамой хвостиком. Из-за постоянного общения с врачами разных специальностей на протяжении многих лет, мне казалось, что я хочу быть похожей на них и делать то же, что делают они. Для меня то желание было самым естественным и понятным. Но в начале девятого класса я захотела стать писателем. И настолько мне эта идея пришлась по душе, что я немедленно села писать фэнтези-роман – смешная попытка создать что-то уникальное, а на деле сплагиаченные, слегка видоизменённые отрезки культовых произведений. Я его не дописала: творческий запор, так сказать. Потом я начала ещё два произведения – снова тупик. Участвовала во всяких третьесортных конкурсах стихотворений, рассказов и прочем. Благодаря череде неудач я перестала верить в себя и в реальность поставленной цели. Поэтому, настроившись на голос разума, я не стала променивать нечто стабильное, вроде профессии врача, на хрен пойми откуда взявшуюся мечту. Осталась лишь идея, глубоко запрятанная, потаённая, но такая прекрасная.
Из-за своих диких комплексов выбор дела жизни менять я не стала. За несколько месяцев до окончания одиннадцатого класса, я пошла в отдел кадров городской больницы имени Т.Т. Ивановцева, чтобы оформить целевое направление в медицинскую академию, располагавшуюся в четырёх часах езды от моего дома. Валерия Игнатьевна, тогдашний начальник отдела кадров, благосклонно отнеслась к моей идее, уверяя, что целевое направление у меня в кармане. Дело оставалось за малым: дождаться окончания школы, и, сдав благословенный государственный экзамен, подать документы в высшее учебное заведение. Но за неделю до открытия сезона приёма документов, та же Валерия Игнатьевна с наигранным прискорбием сообщила, что целевое направление я не получу. Как выяснилось позже, подобные фортели руководство больницы выкидывало каждый год; менялись недотёпы, правила оставались прежними: нет взятки – нет целевого. А начальница отдела кадров о грядущем повороте была осведомлена заранее, мастерски пичкая меня гиперболизированными обещаниями. Радует, что через пару лет старую клячу подсидела более норовистая кобылица.
Выбор университета, в который я подала документы «на всякий пожарный», сделала экстренно. Имея всего двести тридцать баллов на экзамен и ноль лишних материальных средств, я отправилась в северный город Гряд в Грядской области. По россказням знакомых, у которых кто-то там когда-то там учился, сам университет был довольно высокого уровня при полном отсутствии коррупции. Не самый плохой расклад, казалось бы.
За лето я приезжала в город дважды: в первый раз, чтобы лично привезти оригиналы документов, во второй раз, уже поступив в университет, чтобы освоиться и заняться арендой жилья. Негативное отношение к городу сформировалось ещё в первый визит. Ибо холод, окутавший всё тело на выходе из аэропорта в июле месяце, не мог вызвать ничего, кроме отторжения.
Как бы поточнее описать Гряд? Он занимал и по-прежнему занимает одно из первых мест по онкологиям в стране. Так, что ещё? Сложилось впечатление, что картавости в Гряде обучали по букварю. А доводящий до истерии акцент с протяжными гласными и постфиксами «-то» население вообще впитывало с молоком матерей. Природными красками, как и теплом, город был несправедливо обделён. Живя на юге страны, я привыкла к жаре, свежему горному воздуху и пестроте красок окружающего мира. Вместо роскошного природного изобилия я получила неказистый северный городок, окружённый десятками заводов, все выбросы которых благодаря удачной розе ветров сыпались мне на голову в течение шести лет. Интересно, не поэтому ли шестьдесят процентов мужского населения Гряда заканчивало выпускной класс с десятисантиметровой плешью? Из достопримечательностей в Гряде были относительно новенький кинотеатр с шикарным залом номер шесть, завод по изготовлению карамельных конфет и набережная вдоль реки-вонючки.
Моё лицо не выражало никаких эмоций, когда я услышала от приёмной комиссии новость о зачислении. Другие абитуриенты возбуждённо переговаривались, даже подпрыгивали от радости. Я же переваривала новость молча. Мне было грустно. Мне было плевать. Новые трудности, новый город за три с половиной тысячи километров от дома, новая жизнь. Полагаю, это явилось ещё одной причиной моей лютой ненависти к городу. Я, плавая во фрустрации, спроецировала на него злость от разбившейся вдребезги мечты стать кем-то значимым, найдя любимое дело жизни, и заслужить уважение, в первую очередь, своё собственное. Я была дико разочарована собой и своим выбором, но ничего переосмысливать не собиралась. Лишь смиренно принимала свою участь, сетуя на скупую на подарки судьбу.
