Неожиданно, медперсонал оживленно забегал по отделению. Марк с тревогой наблюдал за этой картиной. Когда до него, наконец, дошло, что дежурный доктор и медсестры забежали в бокс матери, он как ошпаренный вскочил и ринулся туда. За ним последовал и испуганный Даниил.
–– Что происходит? – испуганно выкрикнул Марк. Но его никто не слышал, врачи были заняты пациенткой, и не обращали на него внимания.
Марк видел лишь то, что доктор склонился к телу его матери и что-то там старался послушать. Медперсонал жутко нервничал, и Марк понял, что-то пошло не так. Даже атмосфера в боксе стала ужасающей…
–– Мама, – Марк дико закричал, он был сильно встревожен.
Одна из медсестер пыталась выпроводить Марка, но он настойчиво хотел знать правду.
–– Вам сюда нельзя. Немедленно покиньте помещение, – произнес доктор сдавленным голосом.
–– Скажите, что с мамой? – умоляющим взглядом просил Марк.
–– Выходите, – не выдержав, крикнул доктор, и силой вытолкал его за дверь.
Марк был взбешен и обескуражен бессердечностью доктора. Это его мама сейчас боролась за жизнь, и он имел права знать, что с ней происходит.
Пациентка находилась между жизнью и смертью, и каждая минута была на счету.
Медики старались из последних сил спасти больную.
–– Нет пульса, – на мониторе появились прямые линии, и звучал глухой писк. Сердце не билось. – Адреналин, – крикнул доктор. Он делал массаж сердца и одновременно следил за монитором.
Одна из медсестер помогала ему, а другая, трясущимися от страха руками пыталась набрать в шприц препарат.
–– Анна, что ты там застыла? Немедленно вводи Адреналин…
Девушка дрожащей рукой вела препарат в вену и облегченно выдохнув, ждала дальнейших указаний врача. Массаж сердце не принес результата, и пациентка была на волоске от смерти.
–– Дефибриллятор, – голос доктора был резким, в такой ситуации нельзя было медлить и паниковать.
Разряд... Нет пульса... Разряд... Нет пульса... Разряд...
* * *
Даниил обессилено опустился на кожаный диван рядом с Марком. Тот сидел с опущенной головой, отчаянно борясь с мыслью о неизбежном. Неизвестность сводила с ума, голова гудела, и остатки разума были неподвластны смириться с происходящим.
Даниил с трудом держался, пытаясь унять сердцебиение. Волнение не отпускало его, мысли путались, и все происходящее казалось кошмарным сном. По его щеке пробежала одинокая слеза. Он хотел поддержать Марка и не показывать свой страх, но голос все же предательски дрогнул:
–– Брат, ты слышишь меня? – он обнял Марка за плечи и охрипшим голосом, произнес, всхлипывая: – Мама поправится, она сильная, – Даниил стиснул зубы. Он все бы отдал на свете, чтобы женщина, которую он любил, как мать, открыла глаза и улыбнулась. Но он понимал, что это не в его власти, им осталось лишь ждать и молиться всем Богам на свете.
Почему так долго нет новостей? Эта мука казалась невыносимо долгой.
Марк отчаянно сжимал кулаки. Его сердце билось с бешеной скоростью, и тело покрылось липким и холодным потом. Волнение вперемешку с болью, сводило с ума. Ему хотелось выть, кричать, но только не бездействовать. Ожидание и неизвестность, готовы были взорвать и без того воспаленный мозг на мелкие кусочки.
–– Я обещаю тебе, скоро мама поправится и будет рядом с нами. – Даниил не меньше Марка ощущал в душе болезненную тревогу, которая накатывала на него все больше и больше, сковывая его сердце.
Кроме Марка и Оксаны, у Даниила не было никого – они были его семьей. Она заменила ему мать и отдала всю свою любовь. Порой, казалось, что именно он был ее сыном, а не Марк, насколько сильно она его любила и оберегала. Оксана была привязана к нему.
–– Дружище, нам нельзя падать духом, иначе, когда мама очнется, ей не понравится то, что мы с тобой так рано сдаемся. Мы же с тобой бойцы, у нас куча выигранных боев и наград, и мне будет очень обидно, если меня отругает женщина, – Даниил пытался всеми силами подбодрить друга.
Марк медленно поднял голову и посмотрел на друга уставшим взглядом. В глазах отражалась глубокая боль. Казалось, он постарел на пару лет и в уголках глаз залегли морщинки. В его душе творилось нечто необъяснимое, страх смешался с тревогой и сердце от неизвестности сильнее билось. Он надеялся на лучшее, ведь не мог представить жизни без матери. Она всегда была рядом в трудную минуту и поддерживала его в новых начинаниях, давала дельные советы. После смерти отца, Оксана одна подняла сына на ноги. Муж погиб в молодом возрасте в автокатастрофе. Марку всего было пять лет. Она никогда не жаловалась, и с высоко поднятой головой шла дальше. Работала не покладая рук и всю любовь отдавала детям. Оксана была педагогом по фортепиано, и детки любили ее. И это чувство окрыляло ее. Она могла со спокойной душой отдать детям все те знания, которые приобрела с годами.
Все эти годы, Оксана жила одна и так и не встретила на своем пути мужчину, который, хотя бы капельку был похож на покойного супруга. Она в сыне видела мужа и была благодарна судьбе за это.
Неожиданно в коридоре появился доктор. Его взгляд ничего хорошего не сулил, он выглядел очень подавленным и расстроенным.
Марк вскочил и ринулся к нему. Плохое предчувствие пугало его и в глазах плескалось отчаяние и страх.
Доктор не знал с чего начать разговор и как сообщить родным о трагедии... По глазам можно было все прочесть...
–– Мне очень жаль. Мы сделали все, что смогли, – выдавил он, разводя беспомощно руками.
Марк как ненормальный ворвался в бокс. Доктор попытался остановить его, но Даниил умоляющим взглядом остановил дока. Врач отступил, понимая всю ситуацию и позволил родным напоследок побыть с умершей.
Оксана бледная, мирно лежала на кровати. Аппарат искусственного дыхания был отключен.
Марк бросился к матери. Обхватил ее холодное тело и, покачивая в разные стороны, кричал не своим голосом:
–– Мама, мамочка, – он задыхался от боли, душа разрывалась на части, и казалось, сердце от накативших эмоций выпрыгнет из груди. Слезы лились градом, и его трясло как в лихорадке. – Моя дорогая, очнись. Прошу тебя, вернись ко мне. Ты нужна мне! Моя родная. Любимая... Не оставляй меня одного, – он громко всхлипывал. Голова гудела, перед глазами все было, как в тумане и горькие слезы жгли глаза.
Марк крепко сжимал тело матери, целуя ее лоб, лицо и холодные руки, пытаясь запомнить ее такой спокойной, умиротворенной. Болезнь и недуг оставили свой отпечаток на ее добром лице. Он смотрел на нее, сквозь слезы, и вдыхал аромат ее тела, искренней души; такой родной и любимой...
Зарывшись ей в волосы, Марк судорожно втягивал в себя воздух, пытаясь дышать. Он винил и ругал себя. Он знал, что с этой страшной виной ему придется жить всю жизнь. И никогда себя не простит, что вовремя не заметил болезнь матери, и не заставил ее обратиться к специалистом.
