В поле тихом, в небе чистом,
Средь лесов и шумных рек.
Где нет люда, и лес дикий,
Ворон дремлет, год иль век.
Она душа мучений сильных.
Он страдание чужбин,
Ворон падший иль он ангел?
Сотни лет уже один.
Нет пути ему на небо,
Ждет он часа своего.
Жажда мести, рвет и гложет,
Память буйствует его.
Глаз сомкнуть, увы, не может,
Крылья черные как ночь.
Он расправит, что есть мочи.
Боль не может превозмочь.
Слышит ворон, каждый шорох.
Помнит ворон, каждый взгляд.
Каждый голос, мыслей ворох.
Хочет все вернуть он вспять.
Ветер стонет, злая стужа.
Крылья просятся лететь.
Взмах один и вот он кружит.
Над полями, где метель.
Ангел темный, снова в небе.
Пролетает океан.
Видит войны, видит пепел.
Смерть и жизнь, людской тут стан.
Реки быстрые внизу,
Скалы грозные в дали.
Трупы, люди там несут.
Ворон видит падших лик.
Лик безмолвен, страха полон.
Для костлявой, новый пир.
Средь тех падших, видит снова,
Тех, кто, ворона губил.
Усмехнулся ворон дерзко,
Иль душа смеялась вновь.
Жажда мести колит сердце,
Режет глаз и стынет кровь.
От увиденной картины,
Ангел мрачный обомлев.
Там в дали болот трясина,
Смерти там богат посев.
Добрым был он человеком,
Зла другим он не желал.
Взмахнул крылом, и ярким светом,
Дорогу людям указал.
Небо грозно разразилось,
Свет сквозь тучи пробиваясь.
В душу ворона вонзилось,
Как острие иглы впиваясь.
Ангел темный с неба вниз,
Полетев стремглав.
Боль людскую он на бис,
Получал не раз.
Но упал не ворон дерзкий,
Пала наземь лишь душа.
Заберет нас луч небесный,
Крики наши заглуша.
Лишь теперь свободен ворон.
И у врат теперь стоит.
Душа спокойна и нет споров.
Там спокойствий монолит.
Так бывает, может, нет,
Я простите, лишь писатель.
Но душа, просит ответ.
Но, увы, я не создатель.
Вам решать, что будет дальше.
Сколько в жизни будет бед.
Можно ль ждать, вот так, без фальши?
Словно ворон сотни лет.
Может мстить, не стоит вовсе?
Может это не столь важно?
Он простил, и в омут бросил.
Ведь простить не так уж страшно.
