Я радость, чистая, светлая, я свет, я любовь. Мне тепло и спокойно, я всех люблю: мою милую тетушку, Олю, Наташу, Светочку, Стаса, Костю, Василия Николаевича, па… Черт, и как только тетя Лариса могла сказать такое?! Как она могла сказать такое мне? Неужели она и правда думает, что когда-нибудь ей пришлось бы меня содержать? Как будто я давала повод думать так! Да, я уволилась три месяца назад и все еще не принималась за поиски нового места, но разве после окончания института я хоть когда-нибудь жила за ее счет? Ну да, попросила у нее вчера триста рублей, но и то только до тех пор, пока не продала машину, а она так набросилась на меня, как будто я каждый день прихожу к ней попрошайничать!
Медленный вдох… задержала дыхание… выдох. Вдох… выдох. Сердце бьется как сумасшедшее. Давно же меня ничего так не выводило из равновесия.
– Тонировка ваша или заводская?
Я очнулась от своих мыслей и посмотрела сверху вниз на худенького молодого человека, который вот уже минут сорок выпытывал подробности о моем автомобиле, начиная с технических характеристик и заканчивая выяснением, из чего изготовлена обивка салона. Было очень холодно, несмотря на то что июнь, утром выпал град, а после этого весь день сыпал мелкий противный дождь и дул сильный ветер. Я уже промокла и продрогла до костей, но мой мучитель как будто не замечал плохой погоды. С одной стороны, это не могло не радовать, потому что за те три недели, в течение которых я продаю свою красотку, это был первый реальный покупатель, но с другой – я уже находилась в таком состоянии, что, кажется, готова была послать даже его – до того хотелось поехать наконец-то домой, переодеться, выпить горячего чаю с медом и уснуть, закутавшись в теплый плед, даже несмотря на то что Лара уже скорее всего вернулась со смены.
– Заводская, – ответила я, с трудом ворочая неслушающимися губами.
Молодой человек испытующе посмотрел на меня и снова зачем-то полез под капот. Я уже несколько раз предлагала ему поехать на диагностику, вместо того чтобы самому пытаться определить возможные неисправности, но он каждый раз невнятно отказывался. Устав наблюдать за его кропотливым изучением внутренностей машины, я залезла в салон, завела двигатель и включила печку, надеясь хоть немного согреться.
«Мне больно смотреть, как ты тратишь свое время впустую, – сказала вчера тетя Лариса. – Займись наконец чем-нибудь, все равно чем. Сама увидишь, как тебе станет легче».
А с чего она вообще решила, что со мной что-то не так? У меня все отлично! Живу тихо, спокойно, уже три месяца меня никто не достает – я могла только мечтать, чтобы когда-нибудь жить так! Единственная проблема в том, что даже при отсутствии работы мне надо чем-то платить за кредит, и только поэтому мне приходится торчать на автобарахолке и отвечать на дурацкие вопросы, вместо того чтобы сидеть дома с книгой в руках.
Я радость, чистая, светлая, я радость…
Первый раз за то долгое время, что мы с тетей Ларисой живем вместе, мне так некомфортно находиться дома, что хочется уйти хоть куда-нибудь, лишь бы не оставаться в соседних комнатах с ней. Неприятно сталкиваться с ней на кухне, в коридоре, относить в ее комнату телефонную трубку, когда ей кто-то звонит. Даже днем, когда она на работе, я как будто чувствую ее неодобрение, которое добирается до меня через те километры, что нас разделяют. Никогда не думала, что она будет вызывать у меня подобные чувства. Это ужасно неприятно, просто невыносимо. И именно поэтому я не осталась дома даже в такую мерзкую погоду, в какую не приходится рассчитывать на появление серьезных покупателей.
Боже, как хочется домой, сейчас этот ботаник отчалит, и я тут же уеду. Жаль, конечно, столько времени на него потратила. Да и, честно говоря, я надеялась, что он действительно купит мой автомобильчик и я наконец покончу с этим: чего душу рвать, в любом случае рано или поздно придется с ним расстаться. Да и деньги будут нужны уже на этой неделе, а у Лары, как вчера стало понятно, просить нельзя, так что чем быстрее все случится, тем лучше. Хотя к чему медлить? Надо послать его прямо сейчас, все равно толку не будет, если бы ему было надо, он бы давно уже определился. К тому же не испытываю никакого желания, чтобы моя девочка оказалась в руках у этого ботаника.
Я уже собралась вылезти из машины и попросить молодого человека закрыть капот, как он сам это сделал и через несколько секунд сел в машину рядом со мной.
– Сколько вы готовы уступить? – спросил он.
– А за сколько бы вы ее купили?
Он сказал.
Это было значительно меньше той суммы, на которую я рассчитывала.
– По рукам, – ответила я.
Сказала и тут же пожалела.
Он кивнул.
– Тогда оформляем задаток?
Я завела двигатель.
Ну что ж, по крайней мере он будет хорошо за ней ухаживать, такие зануды всегда очень бережно относятся к вещам. Хотя все равно он мне не нравится.
Заныла нога. Боль была странной, в непривычном месте – в правой икре, как будто сейчас сведет судорогой.
Ну и пусть болит. Вот уж когда наваливается все разом, так и наваливается, больше нет сил убеждать себя, что все будет хорошо, – не будет. Ну и не надо. Все равно уже хуже некуда.
Нога болит уже четвертый день, причем такое ощущение, что чем дальше, тем хуже.
В первый день пришлось ехать за деньгами, полученными за машину, икру так и тянуло, словно ногу свело и не отпускает. Промоталась до вечера, а когда вернулась домой, кое-как дотащилась до кровати и упала без сил, даже душ не стала принимать, потому что было больно не только ходить, но даже стоять. Ну ничего, подумала я, за ночь отдохну, и утром все пройдет.
Да только утром скрутило еще сильнее. Боже, какой кошмар, я же почти никогда не болела, а тут такая боль! Любое перемещение по квартире дается с таким трудом, будто я не просто несу себя, а тащу с собой стопудовый тюк. Кажется, сводит не только ногу, а все тело, на лбу от напряжения выступает пот, каждый шаг отдается такой болью, что приходится стискивать зубы, чтобы сдержать то ли крик, то ли ругательства. Кто бы мог подумать, что несколько шагов до туалета могут стать таким мучением! Квартира вдруг стала огромным полигоном для пыток: зазвонил телефон, захотелось попить или взять книгу со стола, да просто даже повернуться на другой бок на диване – все это стало стоить огромных усилий и страха, что вот сейчас тебе придется встать и снова испытать эту жуткую боль. И снова. И снова.
Придя с дневного дежурства, тетя Лара заметила, что я хромаю, и стала допытываться, что случилось. Я рассказала, сделав вид, что не происходит ничего особенного. Было заметно, как она обеспокоилась, принесла мне какие-то крема, мази, таблетки. Как истинный работник медицины настояла на том, чтобы я на следующий день обязательно сходила в больницу. Хотя, может, это профессиональное? Она всю жизнь проработала медсестрой, уже, наверное, выработался определенный рефлекс на больных и требующих ухода людей.
