— Каррр! — испуганно вскрикнула и, в ужасе отпрянув, прикрыла рот руками, но
неуклюже взмахнув крыльями, свалилась с распростертого безжизненного тела.
Второй вопль застрял в моем горле, и я, едва не задыхаясь от охватившего меня
страха, с содроганием огляделась.
Тела… их было не меньше двадцати, а над ними, словно падальщики, кружили в
необычных одеждах мужчины. Они, нисколько не церемонясь со стонущими ранеными и
убитыми, переворачивали тех, кто лежал на окровавленной земле ничком. Шарили по
телам мертвых и добивали живых. Неподалеку, всхрапывая и прядая ушами, стояли
кони, в боку одного из них торчала стрела с ярко-желтым оперением.
— Ищите! Он не мог уйти! — раздался отрывистый приказ одного из грабителей.
Он, цепким взглядом окинув поле боя, носком грязных сапог поддел руку павшего,
и презрительно сплюнув, сквозь зубы процедил, — раб проклятых…
— Каррр! — потрясенно воскликнула, быстро отводя взгляд от вида жестокой
расправы над поверженными. Неловко переступая лапами, я попятилась, но,
запнувшись о руку мертвяка, свалилась в кровавую лужу.
— Каррр! — истошно закричала, цепляясь когтями за кольчугу, торопливо
вскарабкалась на бездыханного воина и, несуразно хлопая крыльями, попыталась
взлететь, но чужое тело совсем меня не слушалось. О том, что вдруг оказалась
птицей, я старалась сейчас не думать, прежде необходимо срочно покинуть это
жуткое место, а после…
— Каррр! — испуганно вспорхнула, почувствовав, что труп подо мной
зашевелился, но тотчас грузно приземлилась обратно и с опаской
посмотрела на мужчину. Черные как смоль волосы, прямой, с еле заметной
горбинкой нос, квадратный подбородок и четко очерченные пухлые губы на волевом
лице. Он, судорожно выдохнув, болезненно поморщился, а веки с длинными, густыми
ресницами затрепетали.
— «Проклятье!» — мысленно выругалась, заметив одного из головорезов, приближающегося
к нам. Мое сердце вдруг тревожно дёрнулось и сжалось в страхе. И до конца не
понимая, что делаю, я склонилась над головой до недавнего времени
мертвого мужчины, будто собираясь выклевать ему глаза. Закрыв когтистой лапой
его рот, мысленно прокричала: «Молчи! Молчи! И, может быть, останешься жив!»
Какое мне было дело до странного незнакомца, я не знала, но и позволить им
его убить я почему-то не могла.
— Дьявольское отродье… убирайся прочь! — замахнулся рыжебородый, с черными,
гнилыми зубами и рваным шрамом на лбу разбойник, со страхом на меня взирая, —
проклятая птица!
— Каррр! — зловеще предрекла мужчине кары небесные и, широко расправив
крылья и грозно раскрыв клюв, повторила, — каррр!
— Пошла отсю…
— Уходим! — внезапно рявкнул один из падальщиков. Проследив за его взглядом,
я увидела первых всадников, появившихся из-за холма. Лошади приближались с
такой невероятной скоростью, что мне казалось, воины не в силах будут их
удержать и попросту пронесутся по телам павших.
— Быстро! Нас не должны здесь увидеть! — взревел, судя по всему, главный,
пряча свое лицо за черной повязкой, и, схватив под уздцы гнедую, устремился к
чащобе. Рыжебородый, бросив в меня какой-то окровавленной тряпкой, сейчас же
последовал за ним, остальные тоже торопливо бежали с поля боя. И едва последний
головорез скрылся за густым кустарником, через несколько минут на полном скаку
в узкий просвет живой изгороди, преследуя разбойников, влетели не меньше десяти
воинов, остальные, с силой натянув поводья, осадили лошадей и быстро спешились.
— Киан! Киан! — закричал один из прибывших, встревоженно озираясь и
всматриваясь в лица погибших. Он склонился к стонущему раненому, тотчас коротко
приказав, — Кейн, этот жив, помогите… все ищите Его Высочество!
— Здесь! Джозеф, Киан здесь! — неожиданно громкий возглас раздался над моей
головой, меня тут же бесцеремонно согнали с тела и с облегчением выдохнули, —
он жив.
Через минуту двое воинов, бережно подхватив Его Высочество, понесли его за
пределы кровавой поляны. Очевидно, вновь прибывшие убивать его не планировали,
а значит, мне здесь больше делать нечего, и я неуклюже поскакала к
деревьям…
Взлететь мне удалось лишь с девятого раза, и то я поднялась всего на пару
метров от земли. Поспешно вцепившись когтями в толстую ветку, для надежности
опираясь крылом о шершавый ствол дерева, я, с тревогой поглядывая по сторонам,
протяжно выдохнула.
Что со мной произошло, почему я здесь и кто я? При малейшем усилии вспомнить
хотя бы свое имя, в голове тотчас начинало болезненно пульсировать, в глазах
мутнело, и опасаясь свалиться с дерева и попасть в зубы хищным животным, я на
время отложила бесполезные потуги. Но странно: отчего-то я была уверена, что в
прошлой жизни я была женщиной, а еще точно знала, что язык, на котором говорили
разбойники и всадники, мне был незнаком, но я его понимала.
За тягостями мыслями день быстро клонился к закату. Вечерело. Солнце зашло
за холм, однако на поляне еще было достаточно светло. Лес же за моей спиной
пугал чернильной темнотой и жуткими звуками. Казалось, мои зрение и слух стали
четче, я слышала даже мышиный писк в траве и дважды едва не поддалась птичьему
инстинкту и не набросилась на желанную добычу. И лишь неимоверным усилием воли
я заставила себя оставаться на месте. А есть и пить с каждой минутой хотелось
все больше. Но страх оказался сильнее, и я, так и не сомкнув глаз, просидела на
ветке до наступления рассвета. Беспрестанно думая о том, как теперь мне жить в
этом теле…
С приходом утра лес просыпался не спеша, серые тени медленно отступали, не
желая сдавать позиции. Ночные жители с хрустом, с писком, ревом неторопливо
прятались по своим норам. Дневные обитатели с криками лениво выпархивали
из убежищ и отправлялись на охоту — вся их жизнь состояла в поиске: пищи,
пары, безопасного места для сна. Мое новое тело было обеспокоено той же
заботой, мне становилось все сложней удерживать себя, и ближе к обеду юркая
ящерица, мелькнувшая на покрытом мхом пне, оказалась слишком лакомой едой, и, я
не осознавая, что делаю, ринулась за добычей. Но на мою радость, ящерице
удалось сбежать, однако я понимала, что рано или поздно инстинкт выживания возобладает
над моим человеческим разумом, а значит, надо срочно покормить тело птицы.
Невероятно, но стоило чуть отпустить мысли и довериться интуиции, как я,
несколько раз взмахнув крыльями, все-таки поднялась над землей и, замирая от
страха и восторга, взлетела над лесом. Солнце только краем вылезло из-за
горизонта и мир в его лучах казался золотым. Крылья приятно обдувало ветром,
воздух был тягуч и насыщен потрясающими ароматами, от которых кружилась голова.
Перед моим взором открылось бескрайнее пространство. Величественный лес с
вековыми деревьями, изумрудные холмы, между которыми ветвились водные зеркала
речушек. Желтые поля и зеленые луга, которым не было края. И огромные суровые
горы, своими белоснежными вершинами подпирающие еще серое, мрачное небо.
