Дизайнер обложки Александр Иванович Иванченко
Редактор Александр Иванович Иванченко
© Александр Иванченко, 2022
© Александр Иванович Иванченко, дизайн обложки, 2022
ISBN 978-5-0059-4330-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Человек, проживая долгую или короткую жизнь, оставляет после себя след. И совсем не обязательно, что след человека, живущего долго будет ещё оставаться заметным. Он мог прожить длинную жизнь, а его следы через год-другой заметёт пурга затмения человека, как личности. Это из-за того, что не оставил он глубокого следа, следа под весом трудов, давивших на его плечи, отчего он глубоко погружался поступью, двигаясь вперёд, а порой, вместо ступней, он оставил следы коленей и даже продолжительный волокущийся след, оставленный обессиленным телом, со следами работы локтями.
Человек оставляет метки, это могут быть его добрые дела, его дети, его книги или отвратительные, преступные действия, по которым его не только будут знать и помнить не одно человеческое поколение, но и ненавидеть, проклинать так, что ему и на том свете покоя не будет. В жизни человека есть какие-то вехи, отмеченные значимыми событиями: сделал первый шаг; пошёл в школу и поступил в престижный институт; трудовые успехи и победы; любовь, женитьба и первый, долгожданный плод любви; высокие результаты в спорте, искусстве, труде и заслуженные награды; боль и горечь утрат и рубец от инфаркта на сердце…
Приходит время «камни собирать», время подводить итоги, промежуточные или «финальные», как не прискорбно. И хорошо, когда они есть, и они значимые: добрые дела, свержения и всё то, что останется в памяти родных и не только, но и многих людей, которые тебя будут помнить, видя твои труды, твои метки и отметины, зарубки «на память» – не на дереве, с надписью «здесь был Вася», а добрые, душевные, трогающие сердце и душу, не оставляющие людей равнодушными. В этом случае, человек прожил, даже короткую жизнь, не напрасно, он «сгорел», дав другим тепло душевное, что Данко свет.
Я не могу судить о том, насколько глубок мой след в жизни и творчестве – это сделают мои родные, те, кто знал меня хорошо и может, исходя из этого, сделать заключение; те, кто, ознакомившись с творчеством, сделает непредвзятые заключения и оценки.
Каждому хочется чем-либо выделиться среди других, начиная с детства. И, когда, по каким-либо критериям нет вариантов «обойти» более достойного кандидата, порой даже пятилетний карапуз, начинает выделяться среди сверстников неадекватным поведением, откровенно пакостит всем и везде, становится в центре обсуждения, он «лучший» среди худших и рад, что вовремя занял пустующую нишу лидера.
В этом сборнике стихов, которому можно присвоить и-то, лишь условно, метку «2022», стихи, написанные в крайний период творчества. А можно ли её считать значимой или еле заметной царапиной, портящей блек полировки поэзии – на этот вопрос ответить смогут читатели. И я надеюсь получить их отзыв, каким бы строгим он не был, у какую бы глубокую критическую «метку» не оставили, приму с благодарностью.
Всегда рад Вам, мои уважаемые читатели. Без Вас не может состояться ни один писатель, поэт, художник, артист, без тех, кто оценивает труд, благодарно или критически, отмечая «глубину вспашки душевного пласта», если творчество её оставило или не оставило ни-че-го.
С уважением, член Российского союза писателей и Международного союза русскоязычных писателей, Александр Иванченко.
Завистники ни где-то, они рядом,
Недобрым провожают часто взглядом,
Бывает, вам «друзья» по переписке,
Находят место, правда, в «чёрном списке».
Ну, если вы не полный идиот
И аргументом, не считая свой живот,
А прозорливость, такт и в унисон,
Другим вы не мерило и не эталон.
Завистники во всём, да и везде,
Ну, ладно там завидовать Звезде,
Но честному и нищему поэту —
К чему, злорадно, ты, зажал монету?
А вы завидуйте успешным, господа,
Когда ж Господь вас заберёт туда,
Тогда поймёте – это страшный грех,
А в добродетели, при жизни был успех.
На письменном столе черновики романа,
Не творческий застой, причина та в другом.
Хоть в мыслях нету, преднамеренно, обмана,
Со сложностями встретился во всём, уже кругом.
В те годы, когда все живы были мои предки,
Я всё, что нужно мог бы расспросить ещё тогда.
Теперь правдивые источники так редки,
Живых свидетелей уж не сыскать, беда.
Когда ты будешь взрослым, дорогой мой внук,
И на одной из пыльных моих полок
Найдёшь не книгу, черновик попыток, мук,
В тебя я верю, но путь до истин всё же долог.
Роман, что будет о войне, с названьем «Вишни»,
Я в листиках, в конце раскрою свой сюжет.
Нравоучения мои тебе совсем излишни,
Прапрадедов своих найдёшь ты жизни след.
Тебе я доверяю, внук, и верю – сможешь,
Способным ты растёшь, любимый мой внучок,
А в затрудненьях пытливый ум поможет.
Я не пасую, я пишу, пока бьёт пульс в висок.
Взятие неприступного кордона
Не для моей любви пудрила нос и ушки,
Они же столь прекрасны, как и ты сама.
Пожалуй, сбил прицел, в упор не вижу мушки
И лезу «на рожон», красой свела с ума?
Я разобрался, братцы – дело не в прицеле,
Себя я в лучшем виде должен показать
И, если в край угла поставлю эти цели,
Успех уже в кармане, чего тут рассуждать.
Я выберу костюм, куплю в кредит, но модный
И стрижкою на Пол Маккартни был чтобы похож,
Сигнал, что «я – никто» был кем-то подан ложный —
Иду, на всех смотрю, полмира – пантомима рож.
Ну, может и не рожи, так ярче для сравненья,
«Нарцисс самовлюблённый!» – «Влюбился я, пардон!»
Вот перед нею я – восторг от удивленья,
К ногам летят цветы – последний взят кордон.
Выразительны над маской их глаза:
С внимательность в них и нить гламура,
Как и у многих других, их ласкает слеза —
Это счастье в них, с участьем Амура,
Вокруг в мире болезней и войн гроза,
Так устала, сил нет, с тревогой уснула.
Кто-то любит, целуя, их веки, ресницы,
Теплотою в общении, всех привлекают,
А в них отражаются лета зарницы,
И лучики солнца рассвета сверкают,
Вы наша надежда, гордость больницы,
Как вижу я их, сердце вмиг замирает.
Так будьте вы, люди, так бережны с ними,
Они вас лечили, ваши жены родили:
«Так выживи ж, ты!» – заклинали святыми,
И верность работе, как долг сохранили,
Все силы больным, домой – все больными,
На «линии фронта», авангард наш, России!
Обидно, что мы стали привыкать к смертям,
Хотя, вот к этому привыкнуть невозможно,
Но ежедневно слышим в новостях —
Становится за всех родных тревожно.
То там война идёт, что страшно, а ковид?!
Родных хороним, жить бы им и жить,
Геройский был совсем недавно ещё вид,
Теперь идём могилкам горько потужить.
Не верьте тем, кто говорит: «Ковида нет!»,
