Смотреть себя в телевизоре отвратительно. Смотреть на то, как ты покрываешься белыми пятнами, краснеешь, пыхтишь. Мне кажется, проще было на расстрел выйти. А тут расстреляли морально. Акулы пера, мать их за ногу, или за что там акул дергать надо.
В руке пульт, а на экране я же беззвучно оправдываюсь, пот течет по лицу, опять-таки ненавистные белые пятна по всему лицу. Если чуть-чуть увеличить громкость, то можно услышать: "На данный момент … ээээ .... в разработке находится …ээ… группировка, занимающаяся …эээ… пересылкой нелегальных эмигрантов из …эээ… Африки". Да, я не Цицерон. Почему шеф послал меня на эту чертову пресс-конференцию? Неужели я уже отработанный материал. Левый бок напомнил о себе. Черт, черт, черт. Звук, звук надо тише. На экране замелькало лицо молоденькой дурехи. Беззвучно задает свой вопрос, от которого я опять буду эээкать и мыкать.
Надо встать, открыть аптечку и принять свое лекарство. А может остаться в кресле. Так и найдут: в руке пульт, работающий телевизор и я в кресле. И на пенсию никто пинком под зад не направит. А может и орден дадут. Посмертно.
Ну где же Авдеев? Где его звонок? Должны были их взять. Должны. Из бара уже призывно смотрит полупустая бутылка виски. Запить таблетку самое то. Таблетка горчит, а виски приятно обжигает горло. Вместе отличный коктейль.
Наконец тишину разорвала мелодия мобильного телефона. Авдеев. Есть. В трубке бубнит голос Авдеева.
– Шеф, мы на месте, но тут не все так просто.
Выходишь в подъезд, а тут уже снова новые "жильцы" . Двое курят какие жутко вонючие папиросы, а третий спит прямо на лестничной клетке. Только недавно всех забирали, а уже снова тут новоселы. Меня, разумеется, провели ненавидящим взглядом, ведь я единственный виновник всех их несчастий, а когда узнают кто я, то обязательно и дверь подожгут.
