Дорогу почти замело. Грунт скрылся под слоем снега, который хлопьями валил с серого неба. Сосны неподвижно стояли вокруг, молчаливо раскинув пышные ветки. Лес погрузился в полное безмолвие.
– Где…? – просипел он, выпуская клубы пара изо рта. – Где?
– Я – тут, – раздался утробный шепот позади.
Скрипнул наст…
***
Максим уперся всем телом в дубовую дверь. Вены вздулись на руках. Пот стекал по овальному лицу. Мышцы напряглись, подчеркивая накачанную фигуру. Сердце громко отдавалось в висках. С той стороны кто-то с силой врезался в преграду. Раздался слабый стон, быстро сменяющийся проклятьями.
– Макс, бритая сволочь! Открой эту поганую дверь!
– Ага, еще чего?!
Он быстро утер испарину с лысой макушки и вновь уперся в дверь. Та содрогнулась от нового удара.
– Открывай, скинхэд сраный!
– Чтоб ты и меня порезал?!
– Это не я, урод! Сказал же!
Очередной удар тряхнул дверь так, что Максим невольно испугался, как бы тот не выбрался из комнаты. Но затем последовал очередной стон, и все стихло. Только тяжелое дыхание нарушало безмолвие сумрачного коридора второго этажа. Безмолвие и тихий гул метели за стеной деревянного коттеджа.
Нервно сглотнув, Максим прислонил ухо к двери. Ничего.
– Отключился что ли? – прошептал он пересохшими губами и провел по ним языком.
Позади скрипнула половица. Максим чуть не подпрыгнул, резко обернулся, подперев дверь спиной и раскинув руки. Дыхание участилось.
На лестнице стоял Иван Соколов. В одних трусах и неизменной майке-алкоголичке. Огромные очки запотели и теперь напоминали два яйца, вставленных воправу. Как этот дохляк что-то мог видеть сквозь такую пелену оставалось загадкой, но Максим всегда поражался, насколько сокурсник способен ориентироваться вокруг даже с запотевшими линзами. На груди красовалось багровое пятно от любимого Иваном соуса чили. Вчера он снова им так нажрался, что всю ночь рыгал и мучился желудком. Но когда это болвана останавливало? Он и сейчас выглядел, как болван… если не считать увесистого березового полена, что Соколов сжимал обеими руками.
– Ч… что там? – заикаясь прошептал он.
Продолжая тяжело дышать, Максим ответил, вытирая лицо:
– Кровь там. Много.
Тонкие брови Ивана поползли вверх. Максим готов был поклясться, что разглядел сквозь мутные стекла, как округлились его глаза. Непослушная прядь песочных волос упала на лоб, но тот даже не удосужился убрать ее. Руки затряслись, и он едва не выронил полено.
– У-у-убил? – промычал он.
Максим кивнул и вцепился в дверь ногтями, как утопающий в соломинку.
В коттедже вновь повисла тишина. Лишь снаружи завывал ветер, да разыгралась метель. Печка давно прогорела. Пол стал леденеть. Оба чувствовали, как мурашки бегают по телу – от мороза и страха.
Иван шмыгнул носом. Его голос задрожал сильнее.
– Но… зачем… это… он же ее… разве…
– Слухай, Ванек, – зашипел Максим, – это так важно, по-твоему, что ли?
Тот быстро замотал головой.
– Вот и я о том. Ты лучше чурку брось и вызывай ментов. Я до вечера тут держать его не смогу.
– А… а… а если через окно попробует?
Максим на секунду нахмурился, но затем лоб его разгладился от морщин. Нет. Через окно Игорь сигать не станет, если не дурак. А он не дурак, судя по тому, как на отлично сессии сдает. Словно орешки щелкает. Им с Иваном до него, как до Луны. Пусть последний и выглядит, будто ботан, на деле туп аки пробка. Прямо под окном спальни второго этажа валялись остатки забора, рухнувшего еще летом после сильной грозы. А доски было так лень убирать, что Максим оставил их в зиму. Здоровенные гвозди, покрытые толстым слоем ржавчины, торчали из-под снега, словно волчьи зубы. Так, что если Игорь не решит суициднуться, сигать в окно точно не станет. Хотя за душевное здоровье приятеля Максим уже не ручался. После того, что увидел…
Когда он проснулся от истошного крика, то в первую очередь увидел Ивана, распластавшегося на диване напротив. Несмотря на то, что дохляк вылакал вчера три бутылки и дрых, как сурок, вопль разбудил даже его. Тщетно пытаясь сообразить, что происходит, он тряс головой и сжимал пустую тару из-под пива. Крики же продолжали сотрясать избу, подобно раскатам грома. И было в них нечто нечеловеческое. Нечто, заставившее сердце Максима екнуть в груди, хотя он был не из пугливых.
Чувствуя легкий озноб, пулей вылетел из гостиной и ринулся вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Туда, где в комнате с вечера уединились Игорь с Лизой. И не нужно быть провидцем, чтобы догадаться с какой целью. Правда, Максим и Иван так быстро отключились под действием алкоголя, что не застали кульминацию эротического концерта.
Влетев на второй этаж, он мигом распахнул дверь и застыл на пороге. Почувствовал, как волосы шевелятся на руках. Вся белая простыня была заляпана кровью, под которой смутно угадывалась точеная фигурка и золотистые локоны. Игорь стоял рядом с кроватью и сжимал в руке кухонный нож. Лезвие сплошь оказалось покрыто багряными разводами. В расширенных зрачках приятеля плясал безумный огонь с примесью ужаса. Его грудь вздымалась, как после стометровки. Он пялился на бездыханное тело, а кровь продолжала стекать с ножа на дощатый пол. Когда Максим появился в проеме, Игорь перестал орать. И в наступившей тишине звук удара капель о пол довершал леденящую душу картину.
Кап… кап… кап…
У Максима голова пошла кругом. Ноги налились свинцом. Однако когда Игорь повернулся к нему лицом и пронзил безумным взглядом, что-то вытолкнуло его из ступора.
– Макс… – хрипло начал было приятель, но тот уже не слушал.
Он отпрянул и с грохотом закрыл дверь. Через миг Игорь уже ломился в преграду, сыпя проклятиями и требуя немедленно освободить его. Уверяя, что это не он. Проснулся под утро, чтобы сделать бутерброд и… она уже была такой. Разумеется, Максим не поверил ни единому слову. Не вчера родился. Почему вдруг Игорю взбрело в голову зарезать собственную подружку, он не думал. А думал лишь об одном – они остались на зимнем хуторе наедине с вооруженным психом…
– Пусть попробует, – прошептал он, – дырок в теле станет больше.
Иван громко сглотнул и крепче вцепился в полено.
Максим недовольно поджал губы:
– Ванек.
– А? – шепотом ответил тот, будто боялся заглушить вой метели снаружи.
– Ты слышал, что я сказал?
– Я…
– Брось чурку и дуй за мобилой. Вызывай ментов.
– Но…
– Я не смогу удерживать его вечно. Или ты хочешь меня подменить, дохляк?
Иван тупо осмотрел Максима из-под запотевших очков. Да, он всегда завидовал телу сокурсника. Этим бицепсам, кубикам на прессе. Сам хотел иметь такие, но вечно лень было заниматься в тренажерке. Лень, дорого и время тратить.
Он вновь быстро замотал головой.
Максим сдвинул брови:
