За какой-то час мир полностью изменился. Целый мир, заключенный в рамки трех месяцев отодвинулся на второй план, вернув то родное к чему я стремился эти долгие дни. Вот моя реальность. Моя жизнь. Моя семья. Я так к ним рвался, что сейчас едва могу сдерживать себя от выплеска всех чувств разом. Хочется кричать и плакать. Хочется смеяться. Хочется забыть обо всех кошмарах. Стукнуться головой о что-нибудь прочное и просто забыть.
Что бы успокоить маму, да и самому успокоиться, потребовалось почти пол часа, разве что не пол бутылки валерьянки и просто само присутствие охранника из охранного агентства. Именно благодаря ему, этому молодому человеку по имени Максим, а коротко – Макс, я и не впал в истерику и не рассказал о том, где был все это время.
Связавшись с полицией, он отпустил своих товарищей на другой вызов, а сам бесцеремонно устроился в кресле у камина, и, прислушиваясь к нашим разговорам, постарался стать невидимым. Мама то может его и не замечала, да и папа словно его не видел, а вот я чувствовал его взгляд, замирающий то на моем лице, то на покрытых шрамами руках, то на босых ногах. Слышал как он словно натягивался, стоило мне только заговорить.
Как только мама успокоилась и задремала, во сне сжимая мою руку, а отец вышел на улицу покурить, я тут же повернулся к Максу.
–Как я понял, мы ждем полицию. Что будет дальше?
–Ты не совершеннолетний, значит, ты вместе с родителями поедешь в отделение для допроса.
–А здесь они допрос устроить не могут?
Макс нахмурился и поднялся.
–Чего ты боишься, мальчик?
–Я не хочу в полицию.
Отвернувшись, я осторожно коснулся маминой руки и потряс ее.
–А? Что?– мама резко дернулась, не сразу узнав меня, и я горько усмехнулся.
–Мама, может тебе лучше в кровать лечь?
Помимо воли мой взгляд остановился на ее животе, и от противного горького вкуса во рту стало совсем тошно. Господи, неужели мое исчезновение могло так сильно изменить их жизнь?
–Джейкоб?– мама потянулась ко мне, но вдруг остановилась, заметив мой взгляд.
–Мам, ты… сколько…Мама, прости. Я не знал.
Виноватый взгляд мамы был одной сплошной болью.
–Все хорошо, малыш,– она поправила мои волосы и только сейчас заметила сережку в моем ухе, но коснувшись ее пальцами, ничего не сказала в упрек. – Скоро у тебя будет сестренка.
–Когда?
–К Рождеству.
От непонимания происходящего я тряхнул головой.
–Через два месяца? Мама, я не понимаю! Как? Ведь ты же не была… когда я ушел…
–Прости, Джейкоб, мы не хотели с папой тебе об этом говорить, пока не были уверены что все будет хорошо.
–Но вы собирались разводиться!– закричал я, вырвавшись и вскочив на ноги. Растрепал волосы и попытался успокоить выпрыгивающее из груди сердце. -Я слышал как вы ругались на кухне! И папа сказал что бросает нас! Я сам это слышал!
Мама заплакала, и я виновато упал на колени у ее ног и разревелся.
–Мы просто поругались. Такое бывает, Джейкоб. Мы бы уже через неделю помирились.
Господи, что же я наделал!
–Но папа сказал…
Вновь вскочив, я зажал рот рукой, что бы не закричать. С ужасом смотрел на возвращающегося с улицы отца, и был готов броситься на него с кулаками. Был готов убить его за то, что он собирался бросить маму, когда знал что она ждет его ребенка!
–Это ты во всем виноват!– прошипел я, пятясь спиной к лестнице на второй этаж, сам себя гоня от поступка, который не смогут простить мне ни мама, ни окружающие, ни я сам. – Как ты мог даже подумать, что бы бросить нас? Это ты… Ты во всем виноват!
Сорвавшись с места, удерживаясь от крика, я ворвался в свою комнату, и громко хлопнув дверью, заметался по спальне. Сообразив что просто не могу удержать в себе весь гнев, всю ярость и ненависть, схватил стул и просто разбил его в щепки об пол. Ломал его до тех пор, пока дверь с грохотом не ударилась об стену, и в спальню не влетел Максим, с автоматом в руках и готовый броситься в атаку.
–Уходи!– закричал я на него, и, отшвырнув уцелевшую ножку стула в сторону, закрыл лицо. А потом и вовсе разревелся. Услышал, как на пороге застыла мама, а потом кинулась на грудь отцу, и ненавидел себя за ее слезы еще сильнее.
–Я поговорю с ним,– Макс прошел в спальню и, рывком подняв меня с пола, усадил на кровать. – Принесите аптечку.
Дернувшись, я уставился на охранника, и лишь потом посмотрел на свои руки. Несколько царапин, да и только, однако судя по тому, как мама рвалась помочь, я был как минимум смертельно ранен. Поморщившись, я поднялся и, вырвав аптечку из рук отца, захлопнул перед ним дверь. Пусть они с мамой выяснят свои отношения, а я просто не могу больше. Не могу! Я не понимаю!
Макс открыл аптечку и, достав антисептик, глядя на меня с возрастающим интересом, залил царапины, смывая кровь прямо на пол.
–Не больно?– он даже голову склонил на бок, впившись в меня глазами.
–Терпимо,– буркнул я и зубами вырвал огромную занозу. Забрал бутылочку и прочитал название. Перекись водорода. Н-да, живая вода была бы кстати. Покосившись на дверцу шкафа, за стеной которой был мой тайник, я лишь прикусил губу. Нет, нельзя!
Пока я гонял свои мысли, Макс уже перетянул мне руку бинтом, и вдруг замер, так и не закончив, только сейчас заметив в тусклом свете настольной лампы целый ряд ровных и аккуратных шрамов чуть ниже задранного к локтю рукава. Резко задрал рукав выше, и я виновато опустил глаза.
–Что за?…
Вырвав руку, я быстро домотал бинт на руку, и застегнул манжет. Однако понял что теперь он просто не оставит меня в покое, и напряженно впился взглядом в лицо Макса.
–Это вас не касается,– тихо произнес я.
–Слушай, парень…
–Оставьте меня в покое. Я хочу побыть один!– четко произнес я и прищурился.
–Ты все равно расскажешь все, что с тобой было.
–Не расскажу.
–Куда ты денешься! Парочку психологов и ты вспомнишь каждый свой шаг, каждый день.
–У меня очень богатая фантазия,– я улыбнулся одними губами, понимая, что не в состоянии сейчас строить из себя клоуна или обиженного на весь мир ребенка.
–Парень, зря ты так. Тебе помочь хотят, а ты…
–Мне не нужна ничья помощь. Я хочу просто как можно быстрее разобраться с полицией и просто жить дальше,– я даже придвинулся к охраннику. – Я просто хотел вернуться к семье, к родителям. Попросить у них прощения за то, что пропал на три месяца и они считали меня мертвым. Хотел снять с них этот груз вины, что они несли на себе. Исправить то, что натворил. Только с каждой минутой мне кажется, что я вообще зря вернулся.
Сирена под окном не дала договорить. Дернувшись, я с трудом поборол в себе желание сбежать, и запустил пальцы в волосы. Началось! Что ж, а ты как думал? Остается только выдержать этот сумасшедший период, и все наладится. Должно наладиться.
–Пошли,– Макс направился к дверям и задумчиво напоследок оглядел то, во что превратилась моя спальня. Я и сам был не в восторге. Всюду разбросаны обломки стула, кровь на полу, одежда из шкафа, когда я понял что она мне мала, а из-под кровати торчит рукав рубашки. Проклятье, если его не убрать, кто-нибудь обязательно за него зацепится взглядом.
