В Подмосковье много поселений с особенностями. Их отмечают приезжие. Для Воскресенска − это заводы и мрачность природы: смешанные леса, городские деревья, пустоши и незасеянные поля с бурьяном рисуют картины, немногим оптимистичней «Чёрного квадрата». В центре раскинулся химический завод, его бело-красные трубы видны за пределами города, и дым − грязно-серый. В другом районе работает цементный завод, от него на километры разлетается каменная крошка. Зимой, подобно сегодняшней, она ложится сантиметровым слоем на землю и окрашивает снег в серый цвет. Район называется – Цемгигант. Воскресенцы любят разговаривать о мутациях, кислотных дождях, запахе серы и онкологии, ставшей для жителей города обычным делом, подобно простуде.
Московская область богата животным миром, в ней обитают бобры, кабаны, лоси, медведи, рыси и волки. Но не в Воскресенске. В нём только вороны и бродячие собаки. Лай и карканье разносятся над городом в любое время года.
В двух кварталах от химического завода располагается районная больница, за ней – микрорайон из частных домов. Дома различаются архитектурой, цветом фасадов и заборов, роскошью интерьера. Отличаются и домохозяева. Здесь встречаются полуразрушенные избы и роскошные особняки, гостеприимные люди и те, кто плюнет в спину незнакомцу. Между домами юлит асфальтированная дорога, на которой едва разъезжаются встречные автомобили. За районом простирается смешанный лес: у домов преобладают берёзы и подлесок. Днём деревья тянутся к крышам уродливыми ветками, а ночью превращаются в легион чёрных всадников, облачённых в рваные плащи и вооружённых длинными копьями.
Время подошло к полуночи. Полная луна проявляла на беззвёздном небе густые облака. Ночную тишину тревожил шум из кирпичного дома на краю района: это пёс скулил и звенел цепью, раздосадованный отсутствием хозяина.
Из дома вышла старуха в потёртом тулупе. Ветер взволновал седые волосы. Она подошла к конуре и погладила пса между ушами, испещрёнными болячками, как её руки.
– Тише ты. Чего неспокойный такой? – сказала старуха.
Кобель унялся, лёг на холодную землю. Его взяли как охотничью собаку, и напоминал он древнего меделяна, но его крепкие, широкие лапы не бывали в лесу, не бегали по мягкой почве, ноздри не внюхивались в запахи зверя, массивные челюсти не трепали тёплую шкуру, а висячие уши не вслушивались в звуки дикого леса. Он любил прогуляться с хозяином по улицам города и поиграть в мяч. Баскетбольный снаряд лежал у калитки. Пёс посмотрел на него и вновь заскулил.
– Я вызвала полицию, – продолжала спокойным голосом старуха, – сейчас приедут, разберутся. Ничего, засиделся у сестры, а телефон, телефон потерял где-нибудь. С кем не бывает? Давай я отпущу тебя.
Она отстегнула цепь от голубого ошейника. Его сделал муж десять лет назад, когда в доме появился щенок неизвестной породы. По истечении времени ремешок облез, уменьшился и теперь терялся на толстой шее. Пёс бросился к мячу, но остановился у него, словно столкнувшись с невидимым препятствием. Он вскинул морду, принюхался. Почуяв чужой запах, он опустил голову и, уставившись на калитку, зарычал.
Создалось ощущение чьего-то присутствия по ту сторону ограждения. «Кто там ещё?» – крикнула старуха. Никто не ответил. На неё разом нахлынул страх неизвестности. Она хотела открыть и убедиться, что за калиткой никого нет, но внутренний голос предостерегал её: «Не ходи. Зайди в дом и запрись на все замки».
Ветер усилился. Он ударил о металлические ворота, отчего створки с шумом затряслись. Старуха вышла из оцепенения, поёжилась и сдвинула руками полы тулупа. «Какие хлипкие ворота, – подумала она, − под ними так легко пролезть. И перелезть их никому не составит труда».
– Оденусь, пока полиция не приехала, − сказала она как можно громче, чтобы тот неизвестный, выжидающий за калиткой, наверняка услышал.
Звонок старухи повлёк за собой череду событий: выезд полицейского наряда, поиски, опросы жителей. От действия к действию волнение старухи усиливалось подобно метели, пронизывающей Воскресенск. В итоге зазвенел мобильник в доме молодого следователя, Ловитина Григория Владимировича. Он только пришёл домой с работы.
– Алло, – сказал следователь. Он зажал телефон плечом и потянулся к застёжке на зимних туфлях.
– Дежурная часть, капитан Бессонов, – раздался голос. – В частном секторе за больницей на улице Северной обнаружен труп. Вашему руководству доложил – сказали вам выезжать.
− Что за труп? – спросил Григорий Ловитин. – Есть повреждения?
− Труп мужчины семидесяти пяти лет. Личность установлена, его супруга сообщила в полицию после того, как он не пришёл домой от сестры. Повреждений вроде нет. Но, и без этого хватает странностей, – капитан запнулся. – Его одежда, так скажем, чудная, а на снегу обнаружены следы волочения. Полицейский, который его нашёл, сказал, что старика протащили по земле около десяти метров. А весит старик не меньше сотни. Да, и ещё полицейский нашёл какой-то нечёткий след, собачий толи ещё какого животного, но размером с ногу. Так он сказал.
− С ногу? – переспросил следователь.
− Не спрашивайте, Григорий Владимирович, − ответил дежурный. – Полицейский на выезде молодой совсем – возможно, что-нибудь напутал по неопытности.
− А с одеждой что?
− Я вам советую посмотреть самому.
− Хорошо, направляйте к месту криминалиста и судмедэксперта. Я через пятнадцать минут буду, − сказал Ловитин и вновь обулся.
За рулём легковушки, такой чёрной, что автомобиль растворялся в ночи, и такой заезженной, что все запчасти поменяны не один раз, следователь Ловитин думал о выезде, и его охватило необъяснимое волнение. «Если старика тащили, значит, вряд ли он умер сам, − думал следователь. − Какая должна быть собака с лапами, размером с ногу? А может – не собака?» Он разом вспомнил все ужастики, и фантазия нарисовала страшную картину смерти несчастного старика от костлявых лап кровожадного чудовища. По телу пробежала дрожь. Следователь включил магнитофон, надеясь выбросить плохие мысли. «Нет же, кто ещё, кроме собак, − подумал он. – Шумные, гадкие собаки!» Он не любил собак: соседская овчарка донимала его супругу, да и его самого в детстве кусали. Он не понимал, зачем люди заводят столь неприятных животных.
Мела пурга − поездка заняла вдвое больше обычного. Следователь на ощупь въехал на улицу Северную и через пятьсот метров остановился у полицейского внедорожника. Сигнальные огни пробивались сквозь снежную пелену красно-синим светом.
Ловитин вышел из автомобиля. Он завёл ключ за край пальто, чтобы оставить его во внутреннем кармане. Рука уцепилась за порванную подкладку. «Надо бы зашить». Но он не видел жену бодрствующей около недели. Он приходил близко к полуночи, а уходил едва проснувшись. Вечерами на столе, как по волшебству, появлялась еда, а в шкафу чистая и глаженая одежда. Ловитин громко вздохнул и проверил боковые карманы: тоже порваны. Он недовольно мотнул головой. Ключ, помещённый в боковой карман, сполз и спрятался за порванной подкладкой.
