Глава первая
«Опасные связи»
В емкости без маркировки спирт. Пустые пробирки – в штативе. Вата в круглой прозрачной банке. Резиновая лента для пережатия вены – в лотке. На столике безупречный порядок, а в воздухе – полное безразличие к чувствам человека, попавшего в лабораторию.
Гера притихла. В смежной комнате хозяйничала уборщица, мешая Кате накидывать поверх цветастого платья халат. Катя наверняка не до конца застегнулась, и верхняя пуговица осталась свободной. Светлые волосы она привычно убрала под накрахмаленный чепчик и только после этого «нырнула» в туфли на шпильке. Туфли были ей маловаты: кожа над вырезом собралась в некрасивые складки. Она мелодично напевала что-то знакомое, и уборщица стала ей подпевать.
Если бежать, то сейчас.
– Я ухожу, – сообщила она в пустоту.
Катя выставила в дверной проем средний палец.
– Славик так и не объявился? – спросила она.
Говорить о Славике Гере не хотелось, совсем. Тема исчерпала себя неделю назад.
Подруга сочувственно улыбнулась, напрашиваясь на ответный выпад:
– Обувь не жмет?
Подобрав края халата, Катя уселась напротив:
– Жмет. Слегка. Тридцать восьмой велик, а тридцать седьмой маловат. Просто беда.
– Растяни их.
– Зачем? – Катя готовилась к процедуре, натягивая медицинские перчатки. – Испорчу же. Туфли такие симпатичные. Жалко их.
Безымянный палец левой руки оказался зажатым. Белокурая «нимфа» удерживала его натренированной хваткой. Теперь от Кати можно было сбежать только с применением силы.
Гера начала торговаться:
– Давай экзекуцию на завтра перенесем. Ведь боюсь до смерти.
– Хватит, не маленькая, – тон Катиного голоса переменился, – сколько можно!
– Ну пожалей ты меня, – в нос ударил запах медицинского спирта, и она отвернулась.
Катя обработала палец проспиртованной ватой и, не глядя, выбросила вату в корзину. Потянулась к чашке Петри за иглой. Укол! Острый конец быстро сделал надрез и сразу же отскочил, оставив на кончике темную каплю.
– Дальше ничего интересного, – успокоила Катя, – расслабься.
Гера с детства боялась уколов. В день прививок вела себя одинаково глупо: притворялась больной и наотрез отказывалась куда-то идти. Если матери удавалось выпроводить ее, она незаметно пряталась в школьной раздевалке.
– Вылезай-ка из-под банкетки! Вижу, вижу тебя! – командовала Катя с сияющем выражением на лице, а потом тащила ее за руку на процедуру.
Катя в те времена была худенькой кудрявой девчушкой. Гера не заметила, когда она успела превратиться в даму неопределенного возраста.
Катя поднесла к онемевшему пальцу стеклянный «карандаш» и со свистом втянула в него кровь, выполняя сложные пассы руками.
– И все-таки Славик – змей, каких поискать. До полусмерти девушку зацеловал, в койку ее затащил, а сам в бега.
– Ой, подруга, помолчала бы ты.
Прозрачная сердцевина стеклянной трубки быстро наполнилась кровью. Пару капель Катя нанесла на специальные стекла, ловким движением размазала кровь и отложила взятые образцы.
– Вот и вся процедура. Позже заведующая отделением твой анализ проверит, и сможешь гулять. Только смотри, не загуливайся.
– С моим-то больным горлом? Шутишь? Да и Славика рядом нет,.. а все было так серьезно. Я не знала, что будут проблемы.
– Об этом не обязательно знать, – назидательным тоном внушала Катя, – помнить – обязательно. Особенно, когда знакомишься на улице. Ладно, иди. Следующего позови.
Катя ослабила палец, и кровь из «карандаша» скользнула в пробирку.
До метро от медицинского центра метров четыреста, одна остановка на транспорте. Гере захотелось пройти эти метры пешком, подставить лицо не по-осеннему теплому солнцу. Она решила, что ей наплевать на работу, на шефа, на заказчиков и даже на Трудовой кодекс плевать. Сегодня и без нее обойдутся. И что она имеет право взять выходной.
Дома Геру ничего хорошего не ожидает, ведь в последние дни разговор всякий раз сводился к упрекам: «Как же так получилось, что ты заболела? Что же ты так неосторожно?».
Гера на это отвечала: «Мам, мне двадцать семь лет. Я уже давно не ребенок. Горло у меня разболелось, что здесь такого? Пропью лекарства, рано или поздно поправлюсь».
Гера познакомилась со Славиком месяц назад, на улице, в обеденный перерыв. Он подошел к ней первым и с серьезным видом представился:
– Преподаватель реликтовой уфологии, ведущий сотрудник NASA Мстислав Изнуренков.
Когда она спросила, как же к нему обращаться, он попросил называть его Славиком.
– Так где же вы все-таки работаете, если без шуток?
– В секретной лаборатории разрабатываю биологическое оружие, – отвечал он, переходя на шепот, – только ты об этом никому не рассказывай.
К новому приключению Гера отнеслась с восторженностью тринадцатилетней нимфетки. Славик выглядел моложе ее; разница в возрасте не была очевидной – года три, от силы четыре. И все-таки Катя заметила: «Вступаешь в неуставные отношения с малолетками?». Гера привычно отразила удар: мол, юношей сбивать с пути истинного гордость не позволяет, а Славик ведь сам подошел, поэтому она как бы не при делах. А то, что он моложе выглядит, их отношениям не мешает.
До Славика Гере и без мужчин отлично жилось. Роман с сотрудником по работе не в счет, хотя нервы тот человек ей потрепал. Были и другие приятели, но в памяти их имен не осталось. Все они теперь казались ей обычными, не выдающимися, почему и исчезли из ее биографии навсегда.
Славик отличался от всех – легкостью, незлобливостью, чувством юмора и яркой фантазией. Ему удалось за несколько дней привязать к себе Геру надежным «морским узлом» – так, что все трещинки в любовной биографии зарубцевались.
Он тянулся к ней, забрасывал sms-ками, и от этого ее самооценка зашкаливала. Ведь раньше она считала себя непримечательным существом: представительницей серой массы офисного «планктона», девушкой-готовой-на-жертвы. Любовь к спортивной одежде: джинсам и куртке а-ля «унисекс» – усиливала общее «серенькое» впечатление. И даже стрижка под мальчика – способ выделиться в толпе – не работал как нужно: Геру часто принимали за юношу. Она давно привыкла к таким «знакам внимания».
Матушка на днях задала ей провокационный вопрос: «Вдруг твоя болезнь вызвана неизвестной инфекцией? Если Славик все же работает в лаборатории, как утверждает, то случайно может прихватить с работы любую заразу. Ты же не брала с него расписки о состоянии здоровья?».
Но как она могла, не задев чувства Славика, потребовать у него справку из вендиспансера? Подобная блажь ей бы в голову никогда не пришла.
Славик ухаживал так по-особенному, что в первый же день она почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Конфеты, цветы, приятные мелочи скреплялись чувственными поцелуями, в которых, как и в подарках, он хорошо разбирался. Они без оглядки целовались в вагонах метро, на остановках, в подъезде, в переходах, на парковке, в ближайшем Макдональдсе, в круглосуточных магазинах, куда заходили за очередной коробкой конфет.
