Когда я выехала из тайной резиденции
Вайдилы, в воздухе уже чувствовалось
приближение весны. Мы хотели отдохнуть
седьмицу, но задержались на два месяца.
Поначалу оказалось, что невозможно
хорошенько отдохнуть после напряженного
полугодового пути и обсудить все вопросы,
которые накопились за одну седьмицу.
Первые несколько дней мы почти не
выходили из своих комнат, отъедаясь и
отсыпаясь после многих месяцев лишений.
Потом мы потратили еще больше седьмицы
на обсуждение нового плана. Тот, что мы
разработали с Агором, не подходил, потому
что не учитывал новую силу — жрецов из
Славии и их подопечных — измененных
тварей.
А когда стали готовиться к отъезду
Северную пустошь накрыли снежные бури.
Они шли одна за другой, с небольшими
перерывами. Снега было так много, что
деревья в лесу засыпало почти по самые
макушки. Двор поместья и пространство
снаружи, за высокими стенами из толстых
бревен, приходилось чистить ежедневно,
иначе через них смог бы перепрыгнуть
любой заяц. Ветер же дул с такой силой,
что почти каждую седьмицу уносил крышу
какой-нибудь хозяйственной постройки.
Такие катаклизмы случались в Королевстве
Кларин не каждый год, но не вызывали
удивления. Нечего было и думать, чтобы
отправиться в путь. Мы бы просто сгинули,
заблудившись в лишенной каких-либо
дорог и ориентиров снежной пустыне.
Время вынужденного простоя мы
постарались потратить с пользой.
Аррам с Го провели несколько вылазок
в необжитые земли, и каждый раз го
приводил с собой очередную прирученную
тварь. Нам нужно было узнать, сколько
особей может контролировать жрец.
Оказалось, что их количество варьируется
от трех до пяти, в зависимости от
самочувствия и настроения жреца.
С одной стороны это открывало перед
нами совершенно роскошные возможности.
Двести жрецов могут отправить впереди
себя шесть сотен измененных тварей
Южной пустоши, а это огромная сила. С
другой, возраст наших будущих жрецов-воинов
от пятнадцати до восемнадцати. Они еще
не обзавелись потомками, а значит не
могут убивать других, не рискуя потерять
свою связь с Богами. Значит мы могли
использовать эту армию чудовищ
исключительно для устрашения. Это лучше,
чем ничего, но очень мало по сравнению
с тем, что могло бы быть.
Помимо Го и его тварей изменение в
план внесли Олира и Хигрон. Призрачный
маг каким-то невероятным способом сумел
повлиять на ее разум и развитие девочки
шло семимильными шагами. Она все еще
вела себя не по возрасту, однако с каждой
седьмицой разрыв становился все меньше
и меньше. А вот ее умение управлять
магией и особенно ментальной магией
росло гораздо быстрее общего развития.
Хигрон был в полном восторге от талантов
новой ученицы и клялся, что даже в его
время, когда магия процветала, почти не
было магов, способных сравняться с
маленькой Олирой. Он говорил, что с его
знаниями, девочка имеет все шансы стать
самым сильным магом этого мира.
Я с Хигроном не спорила, однако помнила,
как Ягурда организовала заговор с целью
создать еще одну Цитадель... И пусть сама
Олира об этом забыла, а Идор и все
остальные участники заговора действовали
по указке Великого отца, предпочитавшего
держать руку на пульсе, но никто не смог
бы гарантировать, что подобное желание
не появится у девочки еще раз. Особенно
если она на самом деле станет самым
сильным магом нашего мира.
Вся надежда была на социализацию и
воспитание Олиры, поэтому я каждый день
проводила с ней время, стараясь стать
для нее настоящей семьей, показать
другую жизнь, не такую, как в Обители,
надеясь, что познав доброту и искреннюю
заботу юная магичка не захочет обрекать
сотни тысяч людей на смерть из-за желания
занять место Великого отца.
Но больше всего Олира сдружилась с
Го. Они оба выросли в закрытых сообществах,
изолированных от большого мира и легко
нашли общий язык. И хотя Олира забыла
почти обо всем, прошлое оставило на ней
свой отпечаток.
А вот Идор все больше времени проводил
с Хелейной. Поначалу он аргументировал
свое присутствие рядом с юной воительницей
заботой о ее здоровье и здоровье малыша.
Но со временем стало понятно, маг
безнадежно и, к сожалению, безответно
влюблен в амазонку. Он таскался за ней,
как хвостик, окружал заботой и нежностью,
но Хелейна все еще не забыла Амила и не
замечала ухаживаний Идора, принимая их
за привычную угодливость мужчин-рабов.
Я пробовала поговорить с ней на правах
Лунной сестры, чтобы донести мысль о
том, что нельзя жить исключительно
прошлым, надо видеть настоящее и смотреть
в будущее. Но она стояла на своем: мертвый
холод луны навсегда поселился в ее
сердце. И если бы не ребенок, то она,
вообще, отказалась бы от жизни, покончив
собой в Безнадежном бою. Так назывался
еще один обычай Королевства Кларин.
Эдакий своеобразный способ самоубиться,
напав на заведомо более сильного или
многочисленного противника. Таких
смертниц не уважают, но и не презирают,
отдавая должное безрассудной храбрости.
Илайя встала на ноги еще в конце первой
седьмицы. И все это время упорно
тренировалась, возвращая себе былую
силу и сноровку. Она изменилась. Хотя
она по-прежнему смотрела на всех свысока
с легким презрительным прищуром, я
чувствовала, где-то там, в глубине души
сдвинулись какие-то невообразимо тяжелые
плиты ее характера, делая Илайю чуть
более открытой миру и другим людям. Мы
не сдружились, конечно, но и перестали
избегать друг друга. Наш временный
союзный договор работал просто отлично.
- Елина, впереди какие-то люди, - Илайя,
добровольно взявшая на себя роль
разведчика, скачущего впереди основного
отряда, поравнялась со мной. - Скорее
всего купеческий обоз...
- Ты уверена? - невольно вырвалось у
меня. Мы едва отъехали от тайной
резиденции, которая находилась в стороне
от торговых путей. До ближайшего поселения
три дня пути верхом, значит обозом не
меньше седьмицы. И как раз столько
времени прошло с последней снежной
бури...
- Уверена, - сдержанно кивнула Илайя.
- Я их видела. Они встали лагерем прямо
перед нами. Мы можем их обойти, но это
займет весь день.
Наш отряд только что заехал в лес.
Сразу стало тихо. Ветер, дувший с моря
вглубь материка и пропахший солью,
запутался в густых ветвях и замер.
Сугробы слегка потерявшие объем на
полях, здесь по-прежнему были мягкими
и белоснежными. Солнце тоже не могло
пробиться сквозь густые кроны, чтобы
растопить принесенные метелью снежинки
и превратить пушистые сугробы в твердый
наст. И даже тяжелые, основательные ели,
изредка встречавшиеся между голыми
деревьями, до сих пор держали пригорошни
снега в своих зеленых лапах.
Я раздраженно тряхнула головой. Мы и
так задержались достаточно. И терять
еще больше времени не хотелось.
