Утро оказалось еще более промозглым и сырым, чем вчерашний вечер. Осторожно выставив из спальных мешков головы, отряд увидел низко нависшие над ущельем тучи и уходящие в них скалы хребтов, черными столбами выделяющиеся на белом снегу. Будто небо поддерживали подпорками, как бы не упало ненароком. Лохматые мокрые животы облаков волочились прямо по острым углам палаточных крыш, резались о них и из прорех посыпали камни сырыми белыми и скучными крупными хлопьями.
Вчера снега не было. Это значило, по всей логике погоды, что он выпал ночью. Далее следовало, что и горный хребет засыпан снегом так же, как и гора Ирик-Баши. Падал вместе со снегом и другой вывод: снежный покров на склоне этой горы увеличил её альпинистскую категорию трудности и таким образом сделал недоступной для новичков, которым высунутые из спальников головы и принадлежали. Поняв это после недолгих, но зрелых размышлений, головы поникли. И в ущелье Ирик-Чат, и в мокрых палатках, и в отсыревших спальниках они оказались только для того, чтобы нынешним утром подняться на вершину Ирик-Баши, взять там вложенную в каменный тур записку предыдущих восходителей, оставить на ее месте свою, вернуться в свой родной альплагерь «Шхельда» и получить там заветный значок «Альпинист СССР» – плод усилий и мечтаний целого года тренировок. И вот все насмарку и тучам под хвост…
Снег нахально забрался и в палатки. Альпинисты в штормовых лагерях спят с открытыми пологами, не закрываясь и не завязываясь. Головой к входу – выходу. На всякий экстренный, или даже экстремальный, случаи. Если вдруг что-то ночью случилось – лавина, сель или ещё какая-нибудь сверхъестественная напасть, бодро проснулся, кувыркнулся через голову и оказался на свободе вне палатки. Схватил рюкзак с ботинками и дёру, если это требуется для сохранения здоровья и жизни. С закрытым и завязанным входом, конечно, теплее, но опаснее. Если накроет в палатке – выбраться из неё гораздо проблематичнее, если вообще возможно… Как-то на «Зелёную гостиницу» в верховьях ущелья Адыл-Су среди ночи и, по своей гнусной и пакостной привычке внезапно, обрушился сель. Проснулись от грохота камней и истошного рёва воды. Едва успели выскочить из палаток, и кто как смог допрыгать до безопасного места, многие без ботинок и рюкзаков. Палатки завалило и снесло потоком напрочь. Одну – вместе с теми, кто для тепла и уюта связал тесёмки на выходе из палатки… А «Зелёная гостиница» – само, казалось бы, воплощение гарантии безопасности – за то её и гостиницей прозвали, да ещё и зелёной – травка там растёт, зелёненькая… И вагончик гляциологов, вертолётом грузовым поднятый, стоит эдаким символом цивилизации среди дикого пейзажа ледников и гор…
Нехотя выбрались из спальников. Вяло уселись на них. Достали из-под «подушек» -рюкзаков окованные зазубренной сталью ботинки – «трикони». Поставили на камни, стараясь не задеть острыми зубцами материю палаток, втиснули в заледеневшее и окаменевшее нутро ноги. Обулись. Холод ботинок моментально проник через все три слоя носков в кожу ступней и от них поднялся по всему телу до носа. Там засвербило. К холоду наружному прибавился холод внутренний. Теперь надо согреть ногами ботинки, направив сохранившееся где-то тепло в обратную сторону… Потопаем, побегаем для пробуждения энергии… «Ножками похлопали, ручками потопали», – пропел кто-то дурашливо. Посмеялись. Но как-то не весело.
К палатке начальника отряда новичков Коли Павлова, прокладывая тропы по свежему снегу, побрели командиры отделений – обсудить ситуацию, нельзя сказать, что неожиданную, но очень нежелательную. К тучам поднялись облака дыма от первых сигарет. Николай из командирской памирки ещё не вылезал. Ему и в ней всё было уже ясно – достаточно одного взгляда на своеобразную живописность салата из туч, снега, воды и гор. Не спеша вытащил из пухового спальника своё длинное тело в трусах, занялся одеванием его в горные доспехи. Мастер спорта по альпинизму, Павлов имел не богатырское, но крепкое сложение, высокий рост, лошадиное лицо и добрые человеческие глаза на нём. Повозившись, через несколько минут он предстал перед командой в полной амуниции. «Хороша», – отметила мысленно команда. Новенькое и даже шикарное штурмовое обмундирование стального цвета изолировало фигуру начальника отряда от непогоды надёжно. Бегло осмотрев экипировку, зрители отметили даже такой штришок, как специальный треугольный клапан, закрывающий сверху горные ботинки командира… Николай стоял под ленивыми обстрелом дождя и снега молча и спокойно
– Что делать будем, товарищ Павлов? – С неофициальной улыбкой официально обратился к начальнику Валера из Питера, плечистый крепыш с лицом, окантованным словно приклеенной шкиперской бородой.
– Тамбовский волк тебе товарищ, – хмуровато попытался пошутить Николай, – А Павлов думает, что восхождение и связанные с ним неудовольствия придется отменить.
– Что же, ребята без значков останутся? Год тренировок на фук – в речку Баксанку? Ведь сам знаешь: на будущий год они опять в новички вынуждены будут топать, да и наша с тобой работа тоже в воду вместе с концами. Не думаешь, что они тебе где-нибудь на прощанье фонарей понавешают, чтобы светлее думалось?
– Кто навешает? Концы, что ли?.. Не думаю. Фонарей не хватит, – продолжал попытки шутить Павлов, – У тебя есть что предложить?
– Есть, конечно. И очень простой выход. Маршрут, сам знаешь, не так чтоб уж очень сложный сам по себе. Ну, после снега поинтереснее стал, но не настолько уж, чтобы совсем неприступный: «в мире нет таких вершин, чтоб взять нельзя». Давай мы, командиры отделений, возьмем по одному из своих, посильней которые, да и сходим наверх. Записку возьмём, свою оставим – и все дела. Что скажешь?
Николай даже не колебался
– Скажу, что не согласен. А ты другого ожидал?.. Так будет не честно. Ты сам это знаешь. Нам не показатели нужны. И нашим ребятам тоже. Они хотят восхождение сделать, а не значки на себя нацепить… Быстро всех построить. Скажем о своем решении и скорее в лагерь, пока не вымокли насквозь и даже глубже.
– Ну, Николай, ты не прав, – вмешался москвич Саша, моргнув длинными девичьими ресницами над суровыми мужскими глазами. – Отступать без попытки штурма… Мы же их мужеству учить должны, а не пасовать перед сложностями.
– А ты видишь отсюда эти «сложности»? Тучи все закрыли – ни черта не видно. В любом случае идти нельзя… А если там снега столько навалило, что лавина пойдет?.. – Павлов помолчал, – я все понимаю и всем сочувствую, но давайте новичков еще и дисциплине учить… Без нее иногда и мужество не поможет, если оно без головы останется.
