Однажды я получил интересное письмо на свой компьютер. Когда я его открыл, то был поражён. Это было письмо с рассказом от моей давней знакомой Ольги Бутко.
Ещё более меня поразило то, что в этом письме был рассказ. А, в нём Ольга рассказывала о своей поездке к мужу. С её мужем мне пришлось, довольно таки долго работать на теплоходе «Витя Чаленко», и я очень хорошо знал его и его беспокойную жену. Это была не женщина, это был непрекращающийся ураган страстей, желаний, эмоций. Это был вулкан. Она всегда была готова во всём участвовать, всем помочь и быть везде, во всех местах, куда бы только не попадал её взгляд или её не озоревала очередная мысль или идея.
Она прекрасно пела, сочиняла музыку, стихи, исполняла на гитаре свои песни. Но то, чтобы Ольга ещё и писала?! Об этом я ещё не знал.
Рассказ меня увлёк. Я прочёл его залпом, переживая с Ольгой все её приключения при поездке к мужу. Я, как будто сам сидел рядом с ней за рулём, глядя на красоты, Приморья, Сахалина, на морские закаты и рассветы. По-настоящему захотелось быть там и стать участником её путешествия.
Пока я читал этот рассказ, я его переделывал, корректировал, исправлял неудачные выражения. Когда я закончил прочтение и переделку этого рассказа, я отправил его обратно Ольге.
Та была в неописуемом восторге от получившегося рассказа. Она в это время была занята каким-то срочным, жизненно необходимым очередным проектом. Поэтому в пылу страстей, она предложила мне издать этот рассказ. Я тогда отмахнулся что, мол, никогда ничего не писал и, вообще, получится у меня это занятие или нет – я не знал.
Но, потом, со временем, меня стали одолевать мысли. Ведь я же делаю то же самое. Хочу написать о том, что я пережил, что видел, где и с кем я встречался, о близких мне людях и друзьях.
Специфика моей работы, ограничивало моё общении с людьми при нахождении в продолжительных рейсах. При долгих переходах через моря и океаны приходилось чем-то убивать свободное от работы время. Кто-то сидел и забивал козла вечерами, а кто и читал книги. Но свободное время всё равно оставалось. И что с ним было делать? Поэтому, как-то однажды я сел, задумался о прожитых годах и начал писать.
Я писал всё от руки. Не всегда всё шло гладко. Но это письмо от Ольги меня как-то стимулировало. Ведь это же так интересно прочитать то, что пережил другой человек.
И, как-то после возвращения из очередного рейса, я перенес все свои записи на компьютер. Вроде бы, всё стало получаться.
Бывало, годами я не притрагивался ни к тетради, ни к компьютеру. А, бывало, у меня всё писалось само собой. Всё зависело от настроения, в котором я находился, от близких и дорогих моему сердцу людей, врагов и сволочей, которые тоже встречались на моём пути.
Хотя я и не думаю, что кому-то это будет интересно, потому что даже мои дети без интереса относятся к моему желанию хоть что-то написать а, тем более, прочесть, написанное мной.
Порой, это было простое безразличие ко мне и моим переживаниям. А иногда, это делалось, как одолжение, когда они соглашались прочитать очередной мой рассказ.
Иногда от этого бывало даже обидно. Но, я же ни на что не претендую. Я только хочу, чтобы моя жизнь, мои переживания остались на бумаге и что бы кто-то прочёл их и понял меня.
И, если кто-то из моих внуков или правнуков, прочтёт это, то я ему буду за это благодарен.
Будильник радостно возвестил, что начался новый день.
От этого звона, Борзов проснулся, скинул с себя одеяло, и встал с кровати.
По привычке он посмотрел в иллюминатор. Яркое утреннее солнце заглядывало в спальню.
Судно было построено в Англии 27 лет назад, поэтому иллюминаторы в каюте старшего механика были круглые, с бронзовой окантовкой, такого диаметра, что только голова бы в них смогла пролезть. Это на современных судах они были квадратные, позволяющие любоваться океаном в полной его красе.
Голубое небо было без единой тучки. Бирюзово-синий океан равномерно катил валы зыби и «Леди Белла» отвечала ему лёгким покачиванием.
Слегка дрожа корпусом, она шла на северо-восток. Таким образом, по дуге большого круга был проложен ее курс до Перу.
Борзов прислушался к работе цилиндров главного двигателя. Они, были где-то там – внизу, но отвечали равномерными басовито-мягкими ударами. Хорошо! Не зря поработали на стоянке. Теперь на месяц точно гарантирована надёжная работа «Зульцера». А когда судно придёт в порт, двигатель будет вскрыт и осмотрен.
Осталось всего-то 20 дней идти до Кальяо.
А там, в порту, Борзов знал, где есть телефон. Он сразу же позвонит своей любимой женушке. Ведь целый месяц он не будет слышать ее голоса.
На «старушке» «Леди Белла» не было телефона. Хозяин сэкономил. Установил только телекс. Жаль, что не было возможности позвонить, чтобы услышать её. А так бы хотелось перекинуться парой слов.
Борзов прошел в туалет. Он открыл кран холодной воды, который только фыркал жёлтой водой, пока не сойдет весь воздух, потом что вода подавалась только по два часа утром и вечером из-за жесткой экономии.
Подождав, пока вода приобретет нормальный цвет, Борзов вымылся под душем, побрился и набрал ведро, чтобы ополоснуться днем.
Надев свежий летний костюм, он спустился в кают-компанию.
Кэптин Брэдли уже курил свою ароматную сигарету.
– Доброе утро, мастер, – приветствовал Борзов капитана.
– О! Чиф. Рад тебя видеть, – в ответ услышал Борзов стандартный ответ, – Как ты себя чувствуешь? Как прошла ночь?
Борзову только и оставалось ответить:
– Прекрасно. Смотри, какая сегодня отличная погода, – он показал на иллюминаторы кают-компании.
– Да, – ответил капитан, – Я уже был на мостике. Мы выбрали хороший путь. Погода благоприятствует нам.
Капитан пришел на судно только месяц назад, но своей обходительностью и вежливостью, он покорил Борзова. Это был настоящий бритишь. Он всегда был вежлив, обходителен, подчеркнуто уважителен к собеседнику. Ему было немного за семьдесят, но выглядел он бодро и был всегда в движении.
Его интересной особенностью было то, что с утра он выкуривал несколько сигарет, много говорил, а потом замолкал на несколько часов.
Чуть позже Борзов понял причину его молчания. У капитана во рту всегда был глоток пива. Если он его проглатывал, то спускался с мостика к себе в каюту, набирал в рот новый глоток пива и так ходил еще полчаса. Поэтому после завтрака он всегда молчал и только наблюдал за действиями своих помощников.
Это было полное отличие его от предыдущего филиппинского капитана, который в рейсе просыпался в десять утра и звал к себе на доклад старпома и старшего механика. А потом до обеда бегал по мостику, создавая видимость работы. Он чувствовал себя царьком на судне.
