Интересно, сколько историй было начато словами «Он проснулся и сразу почувствовал, что сегодня что-то должно произойти»? Или другой расхожей фразой – «День начался, как обычно и ничто не предвещало…» Эти две, казалось бы, диаметрально противоположные предпосылки, преследуют, в общем-то, одну и ту же цель: сразу настроить читателя на захватывающий разворот сюжета. Вот сейчас все завертится, главный герой будет втянут в гущу событий, покажет чудеса смекалки, изворотливости, смелости и силы, чтобы выйти из всех передряг истинным победителем.
Уложив в конце концов всех злодеев и возможно став в итоге обладателем каких-то сокровищ, избитый, но не побежденный, он, конечно же, получит себе в награду еще и какую-нибудь красотку – как же иначе! С кем-то же надо разделить свою победу, вкусить ее сладкие плоды? Стандартный сюжетный штамп, регулярно используемый в бестселлерах – в первую очередь, конечно же, «заокеанских», отчего может сложиться впечатление, что и придумано это было там. Но и наши, родные, русские Иваны – что дураки, что царевичи – если вспомнить, всегда выступали практически в том же стиле. И начали они, к слову, гораздо раньше всяких Джонов и Биллов…
Да что там Иваны с Биллами! Вся история Человека – это суть история этой борьбы, так или иначе отраженная в его многочисленных религиях, сказаниях, былинах и мифах.
Откуда это? От непоколебимой уверенности в том, что зло обязательно должно быть наказано, а свершивший подвиг – поощрен? Но давайте предположим, что зло наконец-то побеждено (а иначе зачем бились?) и стерто с лица м-м-м… города, страны, всей Земли наконец – почему бы и нет? Ура! Как мы уже говорили, герой наш отправляется пожинать плоды своей удали с красавицей, и все довольны… И тут возникает закономерный вопрос: «А дальше-то что?»
Есть такая коварная болезнь – снежная слепота. Это когда человек теряет зрение, долгое время находясь в снегах. Белых, абсолютно белых и девственно чистых. И если предположить, что черное это Зло – оно ведь всегда рядится в черные одежды, то белое стало быть это Добро. Выходит, что Абсолютное Добро это штука для простого человека, в общем-то, не совсем понятая. В какой-то степени – даже опасная. Не приспособлен он пока к Абсолютному Добру. Ведь если бы встретились ему среди всей этой белой бескрайней, девственной, непорочной чистоты и белизны пусть даже серые пятна, глядишь – и отдохнул бы на них глаз, не приключилась эта самая снежная слепота…
К чему это я? Да всё просто – если есть Добро, то где-то рядышком обязательно должно ходить Зло. Ну, просто так, хотя бы для сравнения. Чтобы Добро «форму не теряло». И покуда стоит этот мир, так и будут они существовать рядом – эти два вечных полюса Жизни, два извечных противника, и схватка между ними не закончится никогда… А вот уж под чьи флаги встать – здесь каждый сам для себя решает.
И, заметьте, сценарий этой вечной битвы между Добром и Злом почему-то всегда один. Добру свойственна некоторая простота, налет некоей наивности, что ли. Ему всегда немножко не хватает решительной, твердой силы. Может быть поэтому и появилась на свет знакомая нам всем присказка «Добро должно быть с кулаками»? Кстати, если поискать как следует, похожее выражение можно будет найти у многих народов.
Ну, а Зло, хоть хитрое оно, сильное и коварное, но побеждая, обязательно попозерствовать должно, посмеяться над Добром, прочитать перед ним монолог на тему «Я лучше Добра» или «Почему я такое». На худой конец, подойдет и «Скоро вы все будете такими же, как я!». Ну не может оно без этого, хоть ты тресни! На этом вечно и прокалывается.
Добро же, не будь оно чуточку наивным, станет в таком случае просто расчетливой силой. Ну, и какое же это тогда будет Добро? Да и Зло, не будь оно таким самодовольным и кичливым, разве пропустит тот миг, когда выбитый им из рук Добра меч будет снова поднят и готов к бою? И невозможно здесь ничего изменить. Так и бьются они и биться будут.
Да и дело-то в общем даже не в них. Не только, и не столько. Например, когда встречаются две футбольные команды – пусть спортивные – но тоже ведь непримиримые противники, самое неприятное происходит не на поле – ужасно то, что потом, после матча, могут натворить фанаты… И подчас самим командам потом бывает жутко стыдно за содеянное теми, кто еще совсем недавно, размахивая флагами на трибунах, неистово кричал: «Наши, вперед!» вполне искренне поддерживая игроков…
* * *
Самое начало 2000-х…
Солнце, пока еще невидимое за чередой низких облаков, привычно карабкалось вверх по небосводу, даря городу рассвет – довольно сумрачный для летнего утра. Огромное, огненное светило, маленькая, почти невидимая деталь, крохотный винтик исполинского, непостижимого механизма вселенной, который незримо и бесшумно вершил свое загадочное движение – неведомо когда и кем начатое. Стрелки на невидимых часах неумолимо двигались к назначенной отметке…
День начинался как обычно.
Он проснулся и, не открывая глаз, прислушался к себе. Смутное беспокойство и какая-то безотчетная хандра витали внутри. Перед глазами еще метались тени снов. Голова была неожиданно тяжелой – по затылку растекалась тупая боль, и немного ныло правое плечо. Конечно, это все пройдет – стоит только встать, умыться холодной водой и сделать несколько упражнений. Умыться надо непременно холодной водой – и чем холодней, тем лучше. Для него это было не просто привычкой, а скорее даже неким ритуалом, проверенным и надежным средством от подобных утренних «сюрпризов».
Но сейчас причиной его хандры была, пожалуй, вовсе не эта тяжесть. В последнее время он все чаще стал ловить себя на том, что каждый раз, после пробуждения, ему все труднее становится заставить себя сделать то самое ПЕРВОЕ движение, с которого начнется его очередной день. Хотелось просто лежать, не шевелясь и ни о чем не думая, растворившись в тусклом свете зари очередного мертворожденного дня. И он полежал так некоторое время, поддавшись этому желанию – не открывая глаз, чтобы не впустить в себя ненароком бледный, болезненный свет нового утра, и стараясь удержать перед своим внутренним взором осколки снов… Снов, которые нередко оказывались куда лучше той реальности, что караулила его снаружи, за смеженными веками.
Понятно, что бесконечно это длиться не могло – и он открыл наконец глаза, щурясь на белесый прямоугольник окна, поднялся со смятой постели и побрел в туалет. Впереди – еще один день, такой же, как и сотни до него – не несущий с собой ничего нового. Замкнутый заколдованный круг, проклятое беличье колесо…
Даже нет – скорее красные «волчьи» флажки, за которые никак не пробиться. А самым ужасным было то, что абсолютно все это где-то уже заранее предопределено. Как было предопределено и все то, что происходило с ним раньше.
