Столь необычного зрелища почтенный и величественный Научный институт Глазго, основанный в 1761 году по милостивому повелению короля Георга, пожалуй, еще не видывал. На Большой лужайке, напротив административного здания, установили большой, заставленный микрофонами подиум. На складных стульях перед ним расселись десятка три репортеров, представлявших как местные издания, так и лондонские газеты «Таймс», «Нейчер», «Оушенографи», журнал «Тайм» и уйму других. Справа от подиума стояли две телекамеры – от Би-би-си и Си-эн-эн. Слева, на крепких деревянных подмостках, поместилась внушительных размеров и необычного вида машина из темного металла, своего рода гибрид сигарного туба и подушечки для булавок, футов тридцати в длину, с массивной насадкой, выступающей из верхнего края.
Нестройный гул голосов переговаривавшихся между собою репортеров стих, как только двери административного здания открылись и навстречу послеполуденному сентябрьскому солнцу вышли двое мужчин: один – низенький и толстенький, с шапкой седых волос и в плотном твидовом пиджаке; другой – высокий и худощавый, с суровыми чертами, светло-каштановыми волосами и внимательными серыми глазами. В отличие от своего спутника он был одет в консервативный темный костюм.
Оба подошли к подиуму, и тот, что постарше, прокашлявшись, обратился к публике:
– Дамы и господа, представители прессы… благодарю за внимание. Я – Колин Рид, ректор Научного института Глазго. Справа от меня – Джереми Логан.
Рид отпил воды из стоявшего на подиуме стакана и снова прочистил горло.
– Вы, наверное, хорошо знаете, чем занимается доктор Логан. Он, возможно, единственный и определенно самый выдающийся из действующих сегодня энигматологов. Его работа заключается в том, чтобы исследовать, интерпретировать и объяснять – иначе и не скажешь – необъяснимое. Он проливает свет на загадки истории, отделяет миф от правды и естественное от сверхъестественного.
Стоявший слева от Рида Джереми Логан едва заметно нахмурился, словно смущенный этим панегириком.
– Около двух месяцев назад мы связались с доктором Логаном, находившимся тогда в своем родном Йельском университете, и попросили выполнить для нас одно поручение. Если коротко, это поручение можно сформулировать так: доказать или опровергнуть существование животного, более известного как Лох-несское чудовище. Последние шесть недель доктор Логан провел в Инвернессе, где именно этим и занимался. И сейчас я попрошу его поделиться с нами результатами своих изысканий.
Рид отошел от микрофона, уступив место Логану, который, прежде чем заговорить, бегло оглядел собравшихся. Голос его, негромкий и мягкий, со среднеатлантическим акцентом, контрастировал с зычным, раскатистым басом шотландца Рида.
– Лох-несское чудовище, – начал Логан, – самое известное из всех так называемых шотландских озерных чудовищ и, возможно, самое знаменитое из криптидов. Обращаясь ко мне, институт не ставил целью воспрепятствовать развитию местной индустрии туризма или вытеснить из бизнеса торговцев образчиками лох-несской иконографии. Скорее, его цель заключалась в том, чтобы положить конец попыткам разного рода любителей и энтузиастов отыскать это существо, попыткам, число которых возросло в последнее время и которые, по крайней мере дважды за прошлый год, приводили к трагической гибели людей.
Он сделал глоток из своего стакана.
– Я пришел к выводу, что для доказательства существования животного требуется одно: наблюдение объекта в его естественной среде. Доказательство же противного потребовало бы куда большей работы. Моим наилучшим союзником могла стать техника. Я обратился к командованию военно-морского флота Соединенных Штатов, в котором и сам некогда служил, с просьбой одолжить мне одноместный аппарат для подводных исследований. – Логан указал на необычного вида машину, установленную на деревянный помост. – Данный аппарат оборудован радаром непрерывного излучения, сонаром с синтезированной апертурой[1], эхолокационными устройствами, использующими технологию импульсной компрессии, и многими другими приборами для подводной картографии и обнаружения цели с последующим ее ведением.
Два фактора надлежало принять во внимание. Во-первых, Лох весьма протяжен и необычайно глубок, в некоторых местах глубина его достигает семисот пятидесяти футов. Во-вторых, судя по описаниям так называемых очевидцев, мы имеем дело с существом, морфология которого предполагает близость к плезиозавру. В таком случае его длина может быть от двадцати до сорока футов. Некоторые параметры – такие как дальность перемещения и экологическое предпочтение – оставались неизвестными, но определить их не представлялось возможным до обнаружения объекта.
Для начала я ознакомился с особенностями спускаемого аппарата и топографией озера – как в надводном, так и в подводном режиме. В решении первой задачи мне помог опыт службы на флоте. Период обкатки занял примерно неделю, и за это время я не обнаружил никаких признаков существа.
Далее я обратился к институту с просьбой обеспечить меня сетью. Такая сеть, размером восемьсот на десять тысяч футов, была изготовлена с использованием нейлоновой нити военного назначения.
Публика удивленно зашумела.
– Дальше началась весьма скучная, однообразная, но понятная – после нескольких первых прогонов – работа. Задачу мне облегчал тот факт, что озеро, при длине около двадцати миль, не очень широкое – менее двух миль в самом широком месте. Мы начали с севера и двигались на юг. В работе мне помогали два аспиранта из института и две моторки из Инвернесса. Каждый день я совершал погружение и прочесывал участок озера протяженностью в одну милю в южном направлении. Все отрезки исследовались по трем осевым линиям – икс, игрек и зет. По каждому отдельному участку я делал три отдельных прохода на разной глубине, используя приборы наведения для обнаружения объектов определенного размера.
Оборудование, о котором идет речь, имеет значительный радиус действия и отличается высокой точностью; при наличии в исследуемом районе объекта заданных параметров я бы обязательно его обнаружил. В конце каждого дня я, с помощью аспирантов – по одному на каждом берегу – и двух моторок, перемещал сеть на одну милю вперед, к конечному пункту поисков на следующий день. Благодаря своему размеру она перекрывала все озеро в поперечнике, как противолодочное заграждение. Величина ячеек позволяла свободно проходить через нее обычным рыбам, но затрудняла проникновение объектов, ширина которых превышала сорок сантиметров.
