ГЛАВА 1
Наш научный руководитель, гентбарец Т{[е]}ву Меолар[{и}]сну, внимательно выслушал меня. Не перебивая. Но с таким неподдельным сочувствием, почти что жалостью, что к концу своей пламенной речи я осознала, насколько глупо прозвучало абсолютно всё, только что в сердцах мною высказанное.
– Но почему?! – возмутилась я.
– Почему нейросеть распределила вас на практику именно так или почему я считаю ваши претензии необоснованными? – задал правильный вопрос гентбарец.
– Всё сразу вместе, – заявила я, не желая успокаиваться. – И можно без хлеба!
– Что ж, отвечаю по порядку. Нейросеть предоставляет самые интересные и сложные задания студентам с самыми высокими баллами. Вы – в первой пятёрке списка, как изволите видеть. Поэтому всё правильно.
– Да что сложного может быть в отеле! – возмутилась я.
Меоларисну поднял ладонь, и я замолчала. Злость и обида распирали меня настолько, что, казалось, сейчас крышка черепа отлетит, не выдержав давления, и из моего мозга вырвется густой свистящий пар.
– Практика в дипмиссии не предполагает серьёзной работы ума, госпожа Обухова. Дипломаты обычно общаются с такими же дипломатами, то есть, с хорошо обученными профессии личностями. По ним вы никогда не составите психопрофиль менталитета той или иной расы. Задание практики, между прочим. Одно из. А вот в отель съезжаются туристы изо всех уголков Галактики. Там вы увидите тех, кто о Человечестве впервые в жизни услышал и полетел посмотреть, как ваш биологический вид живёт. Разумеется, вам придётся заниматься бытовыми конфликтами из тех, какие попросту невозможны в любой дипмиссии. Потому хотя бы, что дипломаты их все уже прошли. На своём опыте или же у профессора на ролевых семинарах.
Кипи, не кипи. А учитель прав. Неприятно сознавать очевидное, но прав он. А я нет. Пришлось разорваться от злости на тряпочки и сшить эти тряпочки обратно. Кто виноват? Сама виновата. Не подумала.
Но отель, шлак в вентиляции! Отель! Можно же было бы куда-нибудь… я не знаю… куда-нибудь… ну не знаю, я куда! Только не в отель.
– Я бы на вашем месте наоборот радовался тому, что впереди ждут очень интересные и занимательные ситуации. Заодно языки потренируете в живом общении с гостями отеля.
Языки – это он прав. Мы здесь изучаем все шесть основных языков Земной Федерации, плюс ещё два по выбору.
Скажете, зачем знать галактические языки, если есть переводчик? Обывателю можно пользоваться нейросетью «Kommuna lingvo» и ей подобными, но дипломат обязан изучать чужие языки. Потому хотя бы, что изучение языка того или иного народа равно изучению его культурного кода. А менталитет тех, с кем будешь потом спорить на переговорах галактического уровня, знать безумно важно.
Иначе тебя облапошат. Обведут вокруг пальца. А хуже всего, из-за тебя начнётся масштабная война, потому что обидишь по незнанию тех, кого обижать нельзя.
– Ладно, – признала я поражение и из вежливости перешла на чинтс[{а}]х, родной язык преподавателя: – Вы абсолютно правы, румав{и}сну Меоларисну.
Чинтсах идёт самым первым в Галактике по сложности. Всё потому, что в гентбарском обществе налицо биологическая сегрегация по типам социальных взаимодействий. Проще говоря, у них двенадцать гендеров и каждый из них отражён в языке, само собой. А это означает, что двенадцать форм существительных, двенадцать – прилагательных и столько же для глаголов. А ещё есть парочка общих понятий, одно для обозначения множества неразумного, а другое – для обозначения множества разумного. И туда же, окончания и приставки так же учитываются, итого четырнадцать. Свихнись и выучи всё это.
А ещё же всякие исключения из правил, чинтсах – живой язык, в отличие от искусственно сконструированного эсперанто, где всё по клеточкам. Мощно, никто не спорит, супер, отлично, механизм словообразования – наше вам с булочкой, но – никаких исключений, всё по правилам.
В размножении у гентбарцев участвуют только два гендера, крылатые. Остальные, бескрылые, специализируются, как в пчелином улье. Бескрылые находят счастье в определённых им природой занятиях. Няньки возятся с детьми, строители – строят, фермеры – выращивают и заготавливают еду, учителя – учат, солдаты – воюют… Иногда некоторые из них желают странного и уходят из родного пространства туда, куда гентбарские гендерные стереотипы не дотягиваются.
Например, к нам, на Старую Терру. Впрочем, наш преподаватель на своём месте – он кивисну, то есть, как раз учитель. И да, здорово объясняет все непонятные темы, не отнимешь.
Как с этим отелем, будь он неладен.
***
Я стояла над раскрытым коробом – пустым! – и думала. Практика – сорок дней. В орбитальном отеле, то есть, совсем рядом. Что взять с собой? С учётом, что полечу общественным транспортом, а там ограничения на вес багажа.
Что там, в том отеле? Фабрика по пошиву одежды подключена? В лимит проживания входит? Вопрос не праздный, потому что если всё включено, можно сразу не брать повседневную одежду, а бельё – класть по минимуму.
Какие развлечения? Например, купальное брать или бегать потом, вытаращив глаза, заказывать позорный {стандарт}, после чего ещё ждать доставку, которая то не смогла пришвартоваться вовремя, то в атмосфере сгорела (вот вам обратно ваши энерго плюс шикарные бонусы на следующий заказ!), то ещё что-нибудь.
Задача.
В распахнутое по случаю летней погоды настенное окно влетела яркая алая бабочка приличного размера. Изящно приземлилась на пол, крылья опали, укрывая хрупкую фигурку на манер плаща.
– Крихай, Нин! Угадай, что я достала!
– Вирка, чтоб тебя, – беззлобно выругалась я. – Я занята, видишь? Короб дорожный собираю.
Вирка – Виркасинир{[и]}пи – крылатая девочка-гентбарка из соседней долины, мы с ней дружим уже несколько лет. После второго метаморфоза она заявила родным, что желает учиться в нашей школе, с детьми теплокровных, и её отпустили. Наверное, в пространстве Гентбариса на девочку, будущую мать, возжелавшую вдруг странного, посмотрели бы крайне косо и привязали бы за ногу в одной из башен родного дома. Но к нам, на Старую Терру, изначально приезжают исключительно те, кто не ужился со своими. А у них свои понятия о том, как надо правильно воспитывать детей. Как угодно, лишь бы не так, как скажет консервативное общество!
Год назад Вирка прошла полный метаморфоз, обзавелась чудесными крылышками метра на три в размахе, и я было подумала, что нашей дружбе конец. Но нет, она осталась всё той же Виркой, охочей до приключений на заднюю часть тела. А насчёт детишек – прямого своего предназначения согласно биологическому гендеру – лишь отмахивалась: мол, влюблюсь, тогда посмотрим.
Влюбиться ей, прямо скажем, у нас проблематично. Полных гентбарских семей тут мало, крылатые мальчики в них либо ещё не повзрослели, либо давно уже в отношениях. А воздыхания по одному там темноволосому парню из соседней параллели так и остались платоническими воздыханиями. Вирка – насекомое, некого ей среди наших ребят ловить. Разве только затем чтобы скушать. Но гентбарцы разумных предпочитают не есть. И вообще, свежее мясо не входит в их рацион.
