Германия, Берлин, 1945 год
Его горячее дыхание на шее вызывало рябь мурашек по телу. Даже во сне он так крепко прижимал ее к себе, что выбраться, не потревожив спящего, было почти невозможно. По правде сказать, и не хотелось покидать его объятия. Но Мария не могла просто лежать. На душе было неспокойно. Она, едва дыша, выскользнула из-под одеяла, чтобы не разбудить любимого, накинула халат и села перед зеркалом.
Хрупкая и тоненькая, словно лоза, редкой красоты девушка. Светло голубые, прозрачные, как льдинки, глаза, мягкие волнистые волосы почти идеального белого цвета. Мария была чистокровной немкой. И ведьмой. По крайней мере, о ней так говорили. Соседи шептались, что молодая преподавательница хореографии входит в число девушек-медиумов, составляющих тайное общество «Врил». Конечно, она знала об этих сплетнях. Но никогда не пыталась их опровергнуть. Пусть говорят, что они – могущественные ведьмы, что способны достичь созвездия Альдебарана, что работают на Рейх и помогают создавать уникальные летательные космолеты. Лишь бы не знали правды.
Мария улыбнулась. Ей нравилась эта легенда, будоражащая сознание людей уже много лет – еще с начала века. Считалось, что их тайное общество было создано в 1919 в Туле. В него, якобы, входила элита СС. «Врил» называли возрожденным орденом Тамплиеров. И возглавляла его ее тезка, медиум Мария Орзич. Девушки, обладающие сверхъестественными способностями, под ее руководством входили в транс и получали различные важные сведения. В обществе применялись древние языческие практики. А обязательным атрибутом каждой участницы были длинные волосы.
Мария задумчиво погладила свои роскошные локоны. В их семье экстрасенсорные способности передавались от прабабки всем женщинам рода из поколения в поколение. Если у нее родится дочь, то она тоже станет избранной…
«Врил» с шумеро-альдебаранского якобы переводилось как «подобный Богу». Как говорила Мария Орзич, эта энергия присуща исключительно молодым прекрасным женщинам, поэтому они и составляли ядро общества. И действительно все девушки были поразительно красивы. У всех были бесподобные волосы. Все отличались тонким вкусом, элегантностью, утонченными манерами. Не только ее дар, но также красота, аристократизм и изысканность помогли Марии вступить во «Врил».
Как ни странно, придуманные девушками летательные аппараты, похожие на космические тарелки инопланетян, действительно летали. Им даже выделили для испытаний поле под Бранденбургом. Об этом Мария передавала информацию в Москву… И о том, что члены общества пытаются наладить контакт с внеземными цивилизациями. И еще много других важных данных, необходимых русским.
Мария обернулась к спящему в ее постели темноволосому мужчине, которому она с упоением отдавалась этой ночью. Такой молодой… Всего на пару лет старше ее самой. Челка смешно торчит, делая лицо офицера почти юношеским.
Считается, если ведьма полюбит по-настоящему, это уменьшит ее силу… Алексей ничего ей не говорил, но она и сама понимала - вместе с приходом русских в столицу Рейха «Врил» ждал конец. Что станет с девушками и их уникальными разработками? Этого она не знала. Как и того, что ждет ее саму. Вряд ли русский любовник заберет ее с собой на свою родину. Пусть она и работала на СССР, но она немка, а значит враг для обычных людей, чьи дома сжигали и бомбили, чьих детей и матерей убивали ее соотечественники. Значит, однажды им придется расстаться.
Мария чиркнула взглядом по фарфоровой балерине тончайшей работы, которая стояла на туалетном столике. Статуэтку сделали на заказ специально для нее. Даже лицо удалось воспроизвести весьма похоже. Она подарит ее Алексею на память о себе. Чтобы эта балерина оберегала его и всех его близких.
2019 г.
Подземный ход городского Дворца культуры оказался местом на редкость неуютным. Низкие полукруглые своды каменных потолков давили своей мрачностью. Въедливый запах сырости и плесени заполнял легкие, вызывая резкий, сухой кашель. Кирпичная кладка побурела и потрескалась, но местами еще проглядывала краснота, говорившая о том, что материал для строительства Дворца использовался самый лучший. По слухам, в советские времена, когда здесь был Театр оперы и балета, по этому подземному ходу представители партийной элиты в антракте или после представления могли выйти на берег протекавшей поблизости реки, чтобы подышать свежим воздухом. С тех пор ходом никто не пользовался. Выход со стороны реки был надежно заварен, дабы не привлекал бездомных и сталкеров. Подземелье затапливало чуть ли не в каждое половодье и даже сейчас в той части, что ближе к реке, по щиколотку стояла вода. В дождливые дни она могла подниматься до колена и даже выше.
Вначале потолки были не высокие, но если пройти дальше, то можно было стоять во весь рост. На сколько метров тянулся подземный ход – неизвестно. Никто из сотрудников ДК точно не знал. В этой темноте и сырости трудно было представить, что где-то на высоте примерно трех метров ходят люди, шумит своей повседневной жизнью город.
Еще болтали, что у тоннеля якобы были ответвления, связывающие Театр оперы и балета с гостиницей и несколькими государственными учреждениями, чтобы первые лица города могли попадать на представления и уходить после них, скрываясь от лишних взглядов и фотокамер. Но подтверждения этому не имелось. Либо ходы заложили, либо их вовсе не существовало. Другой версией, с которой связывали строительство подземелья – назревающая в те годы угроза войны.
Об этом Костик рассказывал Насте, пока они тащили коробки с папками и старой документацией вверх по лестнице. Приходилось постоянно подсвечивать себе фонариком.
– Здесь от всего веет безысходностью, – в очередной раз остановилась, чтобы передохнуть, Анастасия. – Мы как будто в катакомбах средневекового замка. Хотя нет, там, наверное, было бы меньше всякого хлама. И зачем я согласилась тебе помогать? Вот нужно оно мне было? Сейчас бы сидела дома, трескала пиццу и смотрела какой-нибудь интересный фильм. Так нет же! Моя доброта меня погубит.
Костя остановился рядом и поставил ногу на первую ступеньку следующего лестничного пролета. Он держал перед собой две большие картонные коробки, доверху наполненные пожелтевшими и уже почти крошившимися от старости бумагами.
– А давай, я тебя в знак благодарности в кино приглашу и угощу мороженым? – предложил он. – Мне, правда, самому здесь за день не разгрести завалы, а Ник очень просил его прикрыть.
Костя и его лучший друг Никита в этом году поступили в институт культуры и искусств на бюджетное отделение. Для отработок парни были направлены к директору Дворца культуры Тамаре Николаевне Кошман, которая не нашла для них никакого более творческого задания, чем освободить от старого хлама и мусора подземный ход, имевшийся во Дворце.
