Эндрю Кальдекотт - Загадочный город

Никакая часть данного издания не может быть скопирована или воспроизведена в любой форме без письменного разрешения издательства

© Andrew Caldecott, 2017

© Sasha Laika, internal illustrations, 2017

© Leo Nickolls, обложка

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2018

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2018

Посвящается Розамунд

Приезжие из других регионов Англии

Джона Облонг – историк

Сэр Веронал Сликстоун – предприниматель и филантроп

Леди Имоджен Сликстоун – его «жена»

Родни Сликстоун – их «сын»

Роберт Фласк – историк

Жители города Ротервирд

Аггс – домоправительница

Дейрдре Бантер – хозяйка антикварного магазина «Безделушки и мелочи»

Энджи Бевинс – ученица

Профессор Визи Болито – астроном и глава научного отделения Южной башни

Морс Валетт – владелец городского похоронного бюро

Виксен Валорхенд – ученая из Северной башни

Горэмбьюри – секретарь городского совета

Грегориус Джонс – заведующий отделением физической подготовки в школе Ротервирда

Колье – ученик

Борис и Берт Полк – совладельцы «Компании земельных и водных ресурсов братьев Полк»

Орелия Рок – племянница миссис Бантер, работница магазина «Безделушки и мелочи»

Ромбус Смит – директор школы Ротервирда

Сидни Сноркел – мэр города

Синди Сноркел – его жена

Хейман Солт – заведующий городскими садовыми угодьями

Хенгест Стриммер – глава научного отделения Северной башни

Анджела Тримбл – школьная привратница

Годфри Фангин – преподаватель в отставке, биолог

Бомбер Фангин – его жена

Мармион Финч – герольд

Жители окрестностей Ротервирда

Нед Гули – ученик школы Ротервирда

Билл Ферди – пивовар и владелец «Души подмастерья»

Меган Ферди – его жена

Гвен Ферди – их дочь, ученица школы Ротервирда

Ференсен – ближайший сосед семейства Ферди, путешественник

Персонажи елизаветинской эпохи

Кэлкс Боул – слуга Уинтера

Герион Уинтер – мистик

Сэр Роберт Оксенбридж – констебль лондонского Тауэра

Губерт Финч – первый герольд Ротервирда

Дети-вундеркинды

Мастер Малис

Иероним Сир

Морвал Сир

Тибо Фортемейн

Первый – печальный[1]: Мария Тюдор[2], похожая на сороку, – мертвенно-бледная, в черном платье, со вплетенными в волосы жемчужинами, напоминающими слезинки, – стояла в классической позе женщины на сносях: ладонь правой руки покоилась на вздутом животе. Она прекрасно знала, что плод внутри нее мертв, если то существо вообще могло считаться ребенком.

– Какая-то нелепица.

На полированной глади стола лежал свиток с составленным личным секретарем Ее Величества кратким изложением десяти донесений, пришедших из разных уголков королевства. В тенях на заднем плане размытым пятном бархата и кружев скрывался безликий придворный. Во дворце царила кладбищенская атмосфера.

– Я собственными глазами видел донесения, Ваше Величество.

– Думаешь, нам следует радоваться их появлению?

– Они – английские мальчики… и английские девочки. Эта золотая плеяда – наше благословение.

– И все родились в считаные дни, один за другим, – не кажется ли тебе, что это обстоятельство дает повод задуматься?

– Некоторые верят, что произошло чудо, Ваше Величество.

– Ну уж нет, все они – дьявольское отродье.

«Противоестественные твари, – думала королева, – посланные лишь в насмешку над моим собственным бесплодным чревом, чтобы поколебать мою веру; их таланты в науках, философии, алхимии и математике, развиты просто абсурдно для столь незрелых умов». Вундеркинды – что за уродливое словечко! Она пробежала глазами незнакомые имена: семь мальчиков, три девочки.

– Отправь их туда, где они не смогут причинить никакого вреда, – велела она.

– Слушаюсь, Ваше Величество.

– Подыщи какой-нибудь суровый остров и посели их там. Этих детей не следует ни учить чему-то, ни баловать.

– Будет сделано, ваше величество.

Придворный, пятясь, удалился. Он прекрасно знал, что королева умирает; придворные дамы, служащие в ее личных покоях, сообщили ему, что беременность королевы замерла. Он должен был найти такую обитель, в которой эти дети будут беспрепятственно расти и обучаться вдали от завистливого королевского ока. Он решил переговорить с сэром Робертом Оксенбриджем, человеком умудренным, при этом констеблем лондонского Тауэра, в котором сейчас содержали детей.

Придворный, как крыса, унюхавшая сыр, сбегал вниз по мрачным лестницам.

Сэр Роберт наблюдал за тем, как дети играли в траве рядом с Фонарной башней, куда их определили, но вдруг обратил внимание на странные вещи, которые принесли из детских комнат: деревянные счеты, наброски фантастических механизмов, диаграммы движения небесных объектов, книги, которые не поняло бы большинство взрослых узников, не говоря уже о двенадцатилетних подростках, а еще два деревянных диска, соединенных осью с обвязанной вокруг нее бечевкой.

Дворцовый стражник подобрал последний предмет.

– Это смастерила одна из девочек. Придумка занятная, только нужно долго упражняться. – Одним плавным движением запястья он запустил механизм, и соединенные диски начали чудесным образом подниматься и опускаться, с каждым разом набирая высоту, до тех пор пока не коснулись его пальцев.

Сэр Роберт попытался повторить этот жест, но в его неопытных руках деревянные колесики лишь продолжали крутиться на конце веревки и упрямо отказывались подниматься. Тем не менее это занятие поглотило его полностью.

– Но есть вот еще что, – добавил стражник, протягивая ему доску с пришпиленными к ней тельцами двух летучих мышей, вспоротыми так, чтобы лучше продемонстрировать все жизненно важные органы. Трупики были прошиты нитками и испещрены крошечными бирками с надписями.

– Не слишком приятное зрелище, но путь к медицинским познаниям редко бывает приятным, – ответил сэр Роберт, правда, без особенной уверенности в голосе.

– Он совсем другой, этот Мастер Малис. Не забывайте, что Эдемскому саду хватило и одного змия. – Стражник указал на лужайку, расположенную чуть поодаль, и сэр Роберт заметил, что мальчик стоит в отдалении, вовсе не из застенчивости, но из-за врожденного высокомерия.

Сэр Роберт вспомнил слова королевы о дьявольских отродьях, но хитроумная забава с дисками на бечевке склонила его на их сторону, к тому же он решил, что после кончины ее величества новая власть едва ли с симпатией отнесется к уничтожению талантов на основании пустых предрассудков. Его мысли обратились к старому другу, сэру Генри Грассалу, добродушному вдовцу. Тому принадлежало поместье в одном из удаленных уголков Англии, он был богат, образован, имел достаточно времени и наклонностей для того, чтобы не только предоставить им необходимое убежище, но, что не менее важно, дать детям образование.