Сегодня четверг, а значит, придётся уходить от хвоста. Несолидное, даже бесчестное по отношению к коллегам мероприятие. Но ничего не поделаешь – придётся.
По четвергам за Николаем ходят Антуан Предето и Жан Мари Коши.
Антуан человек в годах, давно не мальчик. Он всегда вызывал у Николая почтение. Предето мучает подагра, и в любой обуви он ступает так, словно боится испачкаться. Суставы его наказаны за привередливость в питании, которой славились несколько поколений дижонских предков.
Жан Мари заметно моложе и выглядит вполне здоровым. Но известно, что, расшифрованный в Индокитае, он вынужден был вернуться, потерять в карьере темп и застрять в помощниках. Теперь никак не может наверстать упущенное.
Эти двое были коллегами Николая, сотрудниками местной контрразведки, такими же, как и он, рыцарями плаща и кинжала. Правда, из враждебного лагеря. Но, несмотря на это, доставлять им лишние хлопоты и портить отчёты Николай считал делом постыдным, вроде карточного жульничества при игре в преферанс по полкопейки с дальними родственниками из провинции.
Нехорошо, конечно, но уходить от слежки сегодня придётся.
Николай (агентурное имя Николаша) был разведчиком. Последним советским разведчиком или, если угодно, первым российским. Его направили, как принято говорить в профессиональной среде, «в поле» именно двадцатого августа тысяча девятьсот девяносто первого года.
Когда в Москве на площадях пела и плясала разнузданная демократия, а Железный Феликс в испачканном суриком долгополом пальто под улюлюканье толпы переезжал с именной Дзержинки на Крымский Вал. Когда уклончивые эстонцы категорически отказывались составлять единую общность с далёкими от цивилизации таджиками. Когда рецепты шоковой терапии только вырисовывались в вихрастых головах экономических разбойников. Именно в то время Николай Андреевич Перегудов уходил за кордон на первое своё задание.
По заданию Родины Коля Перегудов должен был учиться. Но не подрывному делу, не тайнописи, не стрельбе отравленными пульками, не этому. Он должен был набираться знаний в самых лучших учебных заведениях Франции. Франция любит поучать, особенно если ей за это платят деньги. Поэтому проще всего получить вид на жительство в Париже студенту. Коля вычел из своего возраста четыре года пребывания в Школе Комитета государственной безопасности, благо он всегда выглядел моложаво, и подал документы в Сорбонн ский университет на экономический факультет. Сдал экзамены. Его зачислили. И стал Николаша приобретать у французских профессоров эти самые знания.
Именно своей незаурядной способности впитывать информацию обязан Николаша приходом в профессию. Он запоминал всё. Даты и размеры, имена и клички, частности и подробности, специфические сведения и научные теории. Он свободно говорил на четырёх европейских языках и, если потребовалось, освоил бы ещё несколько. Ему не составляло труда описать свою жизнь по дням и процитировать близко к тексту труды Бенедикта Спинозы. Он держал в голове слова песен Джона Леннона и состав армии США. Знал расстояние до Сатурна и длину клинка самурая. Короче, экзамены он мог сдавать по любому предмету. И он учился, учился и учился. Не бесплатно, конечно, а за деньги. Сперва отдавал четыре с половиной тысячи франков, потом тысячу евро в семестр. Из своего кармана. И за квартирку нужно было платить самому, и за еду, разумеется, тоже. И за транспорт, и за одежду, и за сигареты, и за всё остальное. Бесплатно разрешалось вдыхать неповторимый парижский воздух с примесями автомобильных выхлопов и другого вздора.
По легенде, которой его снабдили в Центре, Перегудов являлся бедным студентом без внешних источников финансирования. Он должен пробиваться в жизни сам. Завести нужные знакомства и связи, научиться зарабатывать деньги, и обязательно небольшие по здешним меркам. Жить должен скромно.
Смотри, агент Николаша, говорили ему инструктора в спецшколе, не выходи из легенды. Ты будешь учиться, станешь общаться со студентами. Присматривайся, с кем дружить перспективно, а с кем нет. На последних время не трать. Когда закончишь курс, сохраняй отношения с первыми. Твои друзья по университету пойдут работать в разные фирмы, служить в государственные учреждения, займутся крупным бизнесом. Многие вступят в брак с другими представителями своего круга, пригласят тебя на свадьбы. Ты сходи. Таким образом, сфера знакомств расширится. Потом ты поступишь на юридический факультет, и твоими однокашниками станут те, кто через десять лет окажутся во властных структурах и на ответственных должностях в законодательных органах. Многие из них пробьются в международные организации. С такими дружи особенно. Выпивай на вечеринках и пикниках, спорь на семинарах, кури травку в Латинском квартале. Короче, будь своим.
– А на что мне жить? – спрашивал лейтенант Перегудов.
Придумаешь что-нибудь на месте, отвечали ему руководящие товарищи. Только учти – никакого криминала. Никаких грабежей по подворотням, азартных игр в притонах, сильных наркотиков и тому подобного. Твои, даже самые тесные и нежные, контакты в марсельской тюрьме с алжирцами-нелегалами для нашей Родины не представляют никакого практического интереса.
Получив два высших – самых престижных – образования, ты отправишься туда, где повышают квалификацию менеджеры высшего звена с предприятий авиационного и космического комплексов и капитаны других высокотехнологичных отраслей, к примеру телекоммуникационной. Так что ты не должен ударить в грязь лицом. Готовиться в точных науках, философии, политологии, в науке управления… начинай уже сейчас.
Когда Коля окончил экономический факультет Сорбонны и поступил на юридический в Нантере, Родина внесла коррективы в его личную жизнь. В Центре посчитали, что неплохо бы Николаше оказаться геронтофилом. Не прожжённым извращенцем и маньяком, который проходу старухам не дает, а тихим, так сказать, безобидным, мелким, пугливым геронтофильчиком. Это будет объяснять его желание познакомиться с пожилой супругой влиятельного политического деятеля или крупного бюрократа, представляющего интерес для Родины. Коля поначалу запротестовал, но Родина сурово нахмурила брови. И теперь он, не реже одного раза в месяц, вынужден на последние деньги таскать божьих одуванчиков и старых перечниц в кафешки и рестораны, да не просто так, а на виду у всех своих друзей и знакомых обоих полов. Мужики откровенно ржали, а женщины смотрели на него с подозрением и старались, опасаясь подвоха, на первом свидании не давать. Нет-нет, со старушками до постельных мерзостей дело не доходило (хотя, насытившись оплаченным обедом с вином, некоторые были не прочь). Этого Коля не допускал, да и Родина на полной достоверности почему-то не настаивала. Жалела, наверное, ведь хлопот у Николаши и так прибавилось. С каждой – а иные глуховаты – старушкой договорись, назначь встречу, потом пять раз позвони-уточни, ведь у многих склероз и провалы в памяти, доведи под ручку до людного места, накорми диетическим питанием и приведи под ручку назад… Морока! Зато сейчас, прослушав курс «управление персоналом среднего звена», он эти проблемы решил просто. Договорился с отставной телеграфисткой мадам Сюзанной, что даёт ей ежемесячные благотворительные обеды, а она, если занеможет, должна самостоятельно обеспечить подмену. Болела мадам Сюзанна часто. Знакомых телеграфисток у неё оказалось масса. Жаждали благотворительности все до одной. Народ повалил валом, норовили приходить даже парами. Но Николаша выставил жёсткие условия: старухи должны являться в одиночку, быть опрятными и непрожорливыми. Так Перегудов прослыл старушьим ветреником и спецом по замшелым вертихвосткам. Чего не сделаешь ради любимой Родины? Правда, и учиться он не забывал.
