– Ёшкин кот!
Кто-то с силой ударил Дрэго[2] по рёбрам и, перелетев через него, рухнул рядом, бормоча:
– Ч-чего только м-море не выбр-росит!
Далее последовала непереводимая игра слов, являющаяся, возможно, воплощением искреннего удивления, граничащего с испугом. Стараясь не подавать признаков жизни, он прислушивался к иноземному говору, заглушаемому шумом волн. Голова просто раскалывалась от вопросов, на которые не было ни единого ответа: «Где я? Я жив? Чудно́й язык! Но… я его понимаю? Голос… Бог мой! Этот голос…»
Дрэго открыл глаза и зажмурился от яркого дневного света. Он ничком лежал на песке у кромки прибоя. В ушах звенело, но с каждой секундой всё тише. Немного привстав и с трудом повернув голову, он застонал от боли.
– Аврора? – онемевшими губами прошептал он.
– Для тебя, рыба моя, хоть крейсер «Варяг»!
Рядом сидела почти раздетая девушка и, отплёвываясь от мелкого, как пудра песка натягивала на ноги шлёпанцы. Из валявшейся жестяной банки с шипением выливался пенный напиток.
– Что со мной? – спросил Дрэго в безуспешной попытке скрыть изумление.
– Пить надо меньше! – поглощённая процессом, буркнула незнакомка.
«А ведь она пьяна!»
Шок Дрэго был настолько сильным, что, превозмогая всеобъемлющую боль, он сел. Однако, видя её безуспешные попытки подняться на ноги, мужчина, по-прежнему недоумевая, как незнакомый ранее язык легко складывается для него в слова, спросил:
– Вам помочь?
– Нет, бляха муха, сидеть и смотреть!
Её ответ был, как выстрел. Однако, кто такие «ёшкин кот» и «бляха муха», и какое отношение к нему имели эти персонажи, Дрэго понять не смог. Телепатия в этом случае была бессильна.
Мысли – образы и формы – возникающие в голове девушки, абсолютно не вязались с интонацией, а смысл слов находился за гранью его понимания. Когда же он произнёс имя любимой – «Аврора», в голове её двойника возник образ большого иноземного корабля.
Он так и остался сидеть. Незнакомка же с неприязненным любопытством сверлила Дрэго голубыми глазами, а ветер трепал её длинные, цвета мёда, волосы. Из одежды на ней была только тонкая полоска ткани, едва сдерживающая рвавшуюся наружу грудь и трусики из той же материи.
– Ну чего уставился? – последовал вопрос, который вывел его из транса. – Купальник никогда не видел?
Первый раз в жизни Дрэго растерялся, а она продолжила:
– Слушай! Ты какой-то… одет странно. На принца похож, только в драбадан… Здесь фильм снимают про д’Артаньяна? Где-то у меня тут был…
Девушка искала глазами что-то на песке, попутно шаря по нему руками.
– А вот, нашла.
Она бесцеремонно приблизилась к Дрэго и направила на него найденную вещицу.
– Улыбнись, прынц!
Толкнув его в бок и крепко прижавшись, девушка защёлкала блестящим на солнце предметом. Покопавшись в мыслях незнакомки, Дрэго нашёл его название – «мобила».
– Ну, как-то так… – уставившись в экран, задумчиво протянула она.
Незнакомка проводила над ним волшебные манипуляции, а потом, удовлетворившись результатом, сказала:
– Гляди.
Портрет получился на славу – весёлое лицо девушки, и он сам, опешивший.
– Слушай, а ты прикольный! Только пришибленный какой-то, – констатировала она, беспардонно рассматривая аристократичного красавца. – Настроение моё прям резко улучшилось…
Мобила в руке девушки заверещала.
– Ан нет, показалось…
Она приложила устройство к уху и холодным, совершенно трезвым голосом произнесла:
– Что ещё?
Из телефона до него донёсся мужской голос. Его речь была без пауз, как военный рапорт. Неизвестный словно боялся, что не успеет сказать всё, что хотел в отведённое ему время.
– И что так? – перебила она. – Ну?
Звонивший нервно и долго что-то пояснял.
– Ладно, бумаги передай, посмотрю, – подытожила девушка и уложила мобильный в чашечку бюстгальтера, а потом со вздохом прошептала, уставившись на носки своих шлёпанцев: – Пошлите меня в отпуск, и я вернусь довольная и с магнитиком.
Мужчина почувствовал, что после неоднозначного разговора с невидимым собеседником вся фигура незнакомки подобралась, а лицо посерьёзнело, будто на него легла тень, омрачившая мысли.
– Мой тебе совет, – поднимаясь, она вмиг переключилась на Дрэго, – бросай пить!
Абсолютно поражённый странник в немом изумлении смотрел в спину девушке. Она пошла нетвёрдой походкой, поправляя разлетающиеся на ветру длинные пряди волос.
– Как такое может быть? – без конца спрашивал себя Дрэго, не представляя, что делать ему дальше.
Красавица была полной копией Авроры. Лицо, тело, улыбка и наклон головы при разговоре – во всём он видел свою любимую, только будто в немного более зрелом варианте. И взгляд у незнакомки был совершенно другой: уверенный, цепкий и тяжёлый.
– Слушай, д’Артаньян, – она резко обернулась, почти потеряв равновесие, и, отшвырнув ногой жестяную банку, предложила, – а пойдём, выпьем, а?
«А может, я всё-таки сошел с ума?»
Он с силой тряхнул головой в надежде, что наваждение в лице этой удивительной, до боли родной и такой далёкой незнакомки, разлетится осколками.
– Давай мне руку, не боись, я сильная!
Она решительно схватила его и дёрнула что есть силы. От резкого подъёма голова Дрэго опять закружилась. Он вдруг усмехнулся, представив шатающуюся парочку, бредущую по кромке прибоя.
Девушка, словно уловив его мысль, сказала:
– Держись за меня, а то упадёшь, – и, перекинув его руку через своё плечо, добавила: – Ого, большой какой, давно качаешься?
На ходу она говорила и говорила, а Дрэго слушал, стараясь уловить суть её монолога.
Несмотря на свой внешний вид, девушка держалась с ним на равных, нисколько не смущаясь. Удивляло и то, что она говорила, комментировала и советовала, абсолютно не пытаясь вовлечь его в разговор. Ей было всё равно, отвечает он или молчит. Дрэго мысленно сравнил её с норовистой лошадью.
– Интересная штука – жизнь! – еле слышно, одними лишь губами прошептал он. – И, увы, она не раскладывает проблемы по полочкам для их раздельного анализа.
