История, которую я сегодня расскажу, когда-то сразила меня наповал. Даже не столько сама история, сколько одна-единственная фраза. Эта фраза настолько не вписывается в общепринятые нормы, что… Впрочем, по порядку.
Похоже, самой матушкой-природой в нас заложено какое-то недоверие ко всему необычному, что может случиться в жизни человека. Мы так воспитаны еще с советского детства, что всё невероятное если где-то и происходит, то уж точно не с нами. Это где-то в Москве или на краю света люди находят клады с сокровищами. Или получают неожиданное наследство от дяди из Америки. Выигрывают в лотерею «жигули». Хотя насчет «жигулей»… Дружил я с девушкой одной. Серьезно вроде у нас всё было. Даже я о свадьбе думал и… Ну не получилось у нас. Расстались без обид в общем, но… Я женился, она вышла замуж. И узнаю я, что выиграла моя несостоявшаяся жена в лотерею «жигули»! Вот так! Вот такой вот облом! А если серьезно, то все равно не верится в душе почему-то!.. Помните, как в фильме «Волга-Волга»?.. Не может мой водовоз быть артистом!.. Так и тут. Ну не видел я этих жигулей»!.. Не катался я на них!.. Хотя, и верю я ей, но. Вот такой у нас сложился менталитет!..
Я к чему? 1974 год. Весна. Утро. Собираюсь я в школу, завтракаю на кухне. Слушаю «Маяк», и в эфире передача «Бюллетень розыска родных». Была тогда такая на радио по вторникам. Типа сегодняшней телепередачи «Жди меня». Жую, слушаю краем уха. И вдруг! Такая-то женщина. Розыскивает брата своего такого-то. Потерялись в детдоме в начале войны в городе Ржеве. И… Звучит наша фамилия! Стоп! Поначалу я думал, что ослышался. Потом вник и – всё сходится! Папка мой рассказывал, что потерял он в сорок первом под бомбежкой всех своих братьев-сестер. Искал их потом всю свою жизнь, но… Номер могилы старшего брата, похороненном в Ленинграде, только ему и дали. В танке сгорел его старший брат Николай. Всё!.. Потом он сколько ни искал, ни слуху ни духу больше. И отчаялся он уже кого-нибудь найти. А тут я сам такое слышу! Вечером я отцу всё это рассказал. Выслушал он меня, посмеялся: «Да это совпадение, Сашка! Да и город Ржев, говоришь? А я был в Гжатске! Это сегодня город Гагарин. Успокойся, сынок! Быть такого не может. Я в свое время везде искал и запрашивал».
И действительно, не один раз отец рассказывал всю страшную историю своего детства. Смоленская область. Деревня Богдановка. Перед войной умерли родители. Детей распределили в детдома – по возрастам, кого куда. Потом война. Эвакуация. Эшелон. Бомбежка. Все в лес побежали, а папка в ямку какую-то упал и… Ужасающий вой падающих бомб. Треск пулеметных очередей с неба. А мальчонке шесть лет! Закончился ужас бомбежки. Горы трупов, и он, шестилетний мальчуган, среди них бродит, ищет друзей своих. Вернулся он в свой вагон в одиночестве. Потом ремеслуха. Рассказывал нам, как он искал всюду родню свою, писал во все инстанции. Тщетно! И свыклись мы уже все с тем, что отец – круглый сирота-детдомовец. Так и жили. «Так что, Сашка, выбрось всё это из головы и забудь!»
А тут мамка со смены пришла из хирургии своей. Ну я ей это всё и выложил. А она, не будь дура, написала на радио письмо. И вскоре пришел ответ! Конверт такой солидный, куча марок на нем наклеена, со штампом «Всесоюзное радио. Радиостанция „Маяк“». На листке было написано: Такая-то Любовь Дмитриевна проживает с 1964 года в городе Красноярске, улица Семафорная, дом, квартира. Красноярск?! Два часа езды от нас! Десять лет (!) папка жил в двух часах (!) езды от своей сестры!!! Десять лет они жили практически рядом. Постоянно бывал он в этом краевом центре. На соревнования туда пацанов-шахматистов возил два раза в год. Обалдеть! Вот такие фортеля вытворяет иной раз жизнь!..
Но отец не верил до последнего. Мамка написала на эту улицу Семафорную письмо в Красноярск. И вот начало лета. Сижу я после футбола своего на лавочке около подъезда. Подходят мужчина с женщиной что-то спросить, и не успели они открыть рот, как я увидел в этой женщине копию отца! Сходу! Вот так, друзья. И это всё было не где-то там в Москве или Америке. Это было со мной! С нами. Ну а потом застолье и… Таким отца я никогда не видел. Какой-то он был… В прострации, что ли. Кивает, но видно, что он не верит в происходящее. Сон – не сон? Явь – не явь? Пьяный без вина.
Тетя Люба оказалась женщиной серьезной и основательной. Вроде всё сошлось. Какие-то рассказы, обрывки памяти. Но, видать, какие-то сомнения у нее все-таки оставались. И вдруг она говорит: «А ты помнишь, братик, как на тебя чугунок с кипящими щами опрокинулся?» И батя расстегнул рубаху, а на плече кожа после ожога с тех пор так и не наросла. Мы из-за этого ожога никогда в общую баню не ходили, только в душ. И все сомнения отпали сами собой. Ну а потом оказалось, что все они, кто остался жив, давно друг друга нашли и общаются между собой. Знают, кто где погиб и где похоронен каждый из старших братьев. Только отца и не хватало, как последнего пазла, для общей картины.
