1. Глава 1. В белом, пребелом городе…, или Не нагнетай саспенс
Дорога взбиралась все выше, кружа пологими склонами поросшими густым лесом. Ряды тяжелых могучих елей с ворохами снега на роскошных лапах ярусами уходили вверх, то приближаясь к дороге так, что ветви царапали крышу минивэна, то сменялись скальной породой.
- Надо поторапливаться, - пробормотал отец, с некоторой тревогой вглядываясь в первые синие тени, расчертившие белизну снега в незаметно подбирающихся сумерках.
- Уже близко, - заторопился брокер, - Тут за поворотом деревенька, а от нее еще минут двадцать – и мы на месте! Если захотите, в деревне можно задержаться, поговорить со здешним председателем, или как там его теперь называют – старостой?
- Обязательно! – энергично кивнула мама, - Нам понадобится какая-нибудь крепкая баба в помощь – мы же не можем справляться там одни!
«Мы там вообще не справимся. Хоть одни, хоть в компании, - мрачно подумала Инга, - Без света, без газа, без воды, без тепла… И в Новый год! Офигеть можно!»
Ее красавицы-одноклассницы в лицее, дочки маминых подружек, и так смотрят сверху вниз, а после этого Нового года и вовсе жизни не станет. Конечно, одна умотала с родителями на Тенерифы – встречать Новый год в тепле, вторая – в Альпы, кататься на лыжах. Кое-кто отправился в Париж… И только она, Инга, тащится в эту богом забытую дыру!
Дорога свернула. Инга чуть приспустила стекло – сквозь щель ударил сладкий поток морозного воздуха. Вдалеке мерно и монотонно, с долгими паузами лаяла собака.
- Вот и деревня, - радостно сказал брокер.
Из-за следующего поворота на них надвигалась засыпанная снегом темная масса, в которой при некотором усилии можно было угадать почти утонувший в гигантском сугробе дом. За первым домом появился второй, минивэн медленно въехал в неширокую улочку, образованную такими же приземистыми, будто каждый по крыше лопатой прихлопнули, домами. Отец остановил машину на середине улицы и покрутил головой, в ожидании, что к ним кто-нибудь выйдет.
Вокруг царила невозмутимая, неподвижная белизна. Дома растворялись на фоне таких же заснеженных гор. Ни малейшее шевеление жизни не нарушало неподвижности.
Отец повернул ключ в замке зажигания. Ворчание мотора смолкло и поверх неподвижности и белизны обрушилась еще и тишина. Казалось, их накрыло стеклянной колбой, сквозь прозрачные стенки которой не долетает ни единого звука.
- Ничего не понимаю! – гневно буркнул отец и вдавил ладонью клаксон. Долгий сигнал разорвал тишь, гулко отразился от снега, прокатился по деревне и растворился в безмолвии.
- В белом-пребелом городе, на белой-пребелой улице стоял белый-пребелый дом… - пробормотала Инга, сама не зная – шутит она, или…
- Это есть мертвый деревня? – вертя головой любопытно, как сойка, и восторженно тараща глаза, поинтересовалась фройляйн Амалия. – Я читать такое в Германия перед наш отъезд! Я тебе рассказывать, Гюнтер! - старший брат Амалии, сорокалетний толстяк Гюнтер, кивнул, продолжая полоскать вислые усы в бокале с коньяком из минибара между сидениями. – Только не совсем понимать…. – продолжала Амалия, - Жители мертвый деревня умирать сами по себе или их кто-то специально всех убивайт?
- Их олигархи на охотах отстреливают, - не выдержала Инга. Немка со своим дурацким энтузиазмом ее еще от аэропорта достала! – Собираются компаниями, находят деревеньку в каком-нибудь медвежьем углу и давай по жителям палить! Специальное развлечение для богатых!
- А медведи? – глаза фройляйн стали еще больше.
- Какие медведи? – опешила Инга.
- Nun, это же есть их угол! Медвежий!
- Медведей олигархи не стреляют – те, в отличии от жителей деревни, занесены в Красную книгу! – рявкнула Инга, - Или вы думаете наши олигархи законов не соблюдают? – она возмущенно уставилась на Амалию.
- Что за глупые шутки, Инга! – вскинулась мама, - Причем тут законы – к олигархам?
- Действительно – причем? – пробормотала слегка растерявшаяся Инга.
- Мертвыми, фройляйн Амалия, на самом деле называются деревни, просто брошенные жителями. Работы там нет, или еще что… - укоризненно покосившись на Ингу, пробормотал брокер Пал Иваныч, нервно оглядывая выбеленные снегом дома. Казалось, те сдвигаются все ближе к нежданным пришельцам, пялясь на них неподвижными, как у дохлой рыбы, темными пятнами слепых окон. – Только эта деревня совсем не мертвая, - Пал Иваныч еще раз вслушался в стоялую тишину и торопливо уточнил, - Не была мертвой. Я сюда осенью в последний раз приезжал – все были на месте! Здесь вот староста жил, - он указал на ближайший дом. У калитки висела табличка с номером, - Дом 7, улица Центральная.
- Название не оригинальное, но верное, - хмыкнул отец, оглядывая сквозь лобовое стекло единственную улицу. – Ладно, поглядим, есть ли в этой мертвой деревне кто живой, - сказал он и взялся за ручку двери.
- Не выходи! – Инга невольно подскочила на сидении, вцепляясь отцу в плечо.
- Глупости! – отец раздраженно высвободился и, подхватив со спинки сидения зимнюю куртку, выбрался наружу.
Входная дверь ближайшего дома была до половины завалена снегом. У соседнего – тоже. И у следующего. И ни одного огонька. На всю деревню.
Только фары второго минивэна, в котором шофер Витя вез компаньонов отца – дядю Игоря и тетю Оля, его жену, да еще ехал охранник – подсвечивали сгущающиеся сумерки.
- Черт! – сдавленно выругался отец, проваливаясь в снег по колено. Он двинулся к ближайшему дому через сугробы.
Инга рывком открыла дверцу и вывалилась в снег. После тепла салона от ледяного воздуха перехватило дыхание.
- Папа, стой! Да папа же!
Отец толкнул калитку и шагнул во двор.
Инга успела увидеть только проблеск ярко-рыжей шерсти и исходящую слюной и утробным ревом клыкастую пасть. Отец вскинул руку, защищая горло. Желтые клыки сомкнулись на толстом от кожи и меха рукаве куртки. Тварь опрокинула отца в снег и навалился сверху, страшно, нутряно взревывая сквозь стиснутые зубы. Когти драли куртку на груди отца.
Из машины несся истошный визг мамы.
Бабах-бабах-бабах! – грохот выстрелов расколол морозный воздух на тысячу ледяных осколков.
Три пули, одна за другой, со свистом зарылись в снег у самой головы отца. Ошалевшая Инга обернулась. У машины, широко расставив ноги и держа пистолет на вытянутых руках, стоял отцовский охранник. Черное дуло пистолета рыскало, выцеливая зверя…
- Бабах! – пистолет снова плюнул огнем… Инге казалось, что пуля летит долго, совсем как в кино, с хрустом впиваясь в тело отца.
Зверь прыгнул, будто подброшенный пружиной. Метнулся в сторону. На мгновение замер, глядя на людей красными, полными люти глазищами, и одним прыжком скрылся за домами.
- Das ist Hund!* – закричал из машины Гюнтер.
