ОлесяОн надвигался на меня неотвратимо. Крепкий, мускулистый, очень широкий в плечах. Оборотень. В моей непростой ситуации принято бояться, но кроме страха, я чувствовала интерес. Да что там интерес, любопытство изгрызло все нутро, еще пока я молча ехала в машине. Тем не менее я не позволила себе начать задавать нескончаемые вопросы, что крутились на языке. Этому научил меня отец, когда брал с собой на переговоры. Особенно сильно этот психологический ход выводит оборотней. Они по природе своей ждут от человека подчинения, страха. Я терпеливо ожидаю, когда оппонент заговорит сам.
— Ты хороша, малышка!
Не верю. Нет, в своей внешности сомневаться не приходится. По всем параметрам у меня очень гармоничные черты и фигура такова, что стесняться я не стану. Оборотень пытается запугать меня. Я приподнимаю брови и позволяю легкой улыбке скользнуть по губам. И все же отступаю, когда похититель подходит ближе, чем мне хотелось бы. Личное пространство на то и личное. Похититель скалится весьма довольно и продолжает давить мужским превосходством в физической мощи. Упираюсь поясницей в подоконник, отступать некуда.
— Хочу трахнуть тебя.
Фи, как грубо, мысленно морщусь. Уверена, это тоже не та причина, по которой я здесь. Однако угроза становится более реальной. Мужской торс нагло ограничил, итак, мизерную психологическую дистанцию, а руки по сторонам вовсе сузили скудное свободное пространство от мужского напора.
— Какие позы предпочитаешь?
— Предпочитаю обойтись без поз. Я не имела ни одного партнера. Хочешь быть первым?
Интересно, мысль, что оборотня поимеет девственница, не слишком оскорбительна?
На самом деле, вопреки расхожему мнению, что все мужчины хотят быть первыми, некоторые отчего-то боятся неопытных во всех смыслах дев. Страх этот неосознанный и неявный, то ли ответственности за первый раз девушки, то ли боязнь сделать больно, то ли увидеть кровь.
Однако сейчас мой расчет оказался неверным. Передо мной не тот экземпляр мужчины, который испугается девственной плевы и любых последствий.
Смотрела на него смело. Во-первых, звери чуют страх. Чужой страх вызывает в них агрессию. То есть, если я буду бояться, у меня больше шансов быть изнасилованной. Во-вторых, звери преклоняются перед силой. Я ее демонстрировала на грани с вызовом. Это вызовет его интерес, значит, будет больше шансов договориться.
Его рука коснулась бедра, а нос уха.
— Сейчас проверим, врешь ты или нет.
То есть двусмысленность предыдущей фразы, его не задела, но было видно, что настроение оборотня изменилось. Слегка. В глазах появились искорки смешинок. Жаль, пропали так же быстро, как и возникли.
— Ты гинеколог?
— Нет, с чего ты взяла? — усмехнулся оборотень, его игривый тон трансформировался в озадаченный.
— Поедем в больницу?
— Для чего? Ты больна?
Хотелось ответить, что из нас двоих лечиться надо совсем не мне. Но решила не дергать медвежонка за уши, они этого очень не любят. Откуда я знаю, что у оборотня передо мной второе лицо медведь? Так в нашем городе только медведи живут, другие виды практически не встречаются.
В глазах напротив увидела понимание. Молодец, даже разжевывать не пришлось.
— Я сам проверю, детка.
Ловкие пальцы коснулись трусиков.
— А где перчатки?
Снова озадачила своего похитителя. Он невольно почесал затылок, одернул руку под моим насмешливым взглядом. И все же осторожно спросил:
— Какие перчатки?
— Латексные или нитриловые.
— Нарываешься?
— Пытаюсь договориться.
Я продолжала смотреть прямо и теперь видела, что он колеблется и, скорее всего, своей угрозы не исполнит. Секунда промедления и он оттягивает резинку трусиков, а я снова задаю вполне резонный вопрос:
— Ты руки вымыл?
— Зачем?
— Затем, чтобы не занести грязь или инфекцию.
Рука так и не проникла под трусики, предупреждающе сжала бедро и легла обратно на подоконник. Мужчина смотрел на меня внимательно, я видела в его глазах понимание и одобрение. Еще немного попрессовал тяжелым взглядом, но все же сделал шаг назад, сложив руки на груди. Осмотрел с ног до головы, потом криво усмехнулся и снова навис надо мной горой:
— Маленькая, а языкастая. Утром жду на кухне.
Дыхание щекотало ухо. Я ощутила необыкновенное волнение. Вау, не предполагала, что так бывает. До сих пор единственный мужчина, подходивший ко мне так близко, был папа. Учитывая, что сверстники меня с детства не интересуют, а обучение полностью домашнее, то сейчас я обнаружила огромный пробел в опыте общения с противоположным полом.
Папа — это тот мужчина, вертеть которым я научилась еще будучи беззубым карапузом. И мне казалось, с каждым мужчиной будет так же легко найти общий язык. Не учла одного. Папуля с огромным удовольствием выполнял мои пожелания, добровольно отдавался во власть моей улыбки с ямочками на щечках.
Мне с родителями повезло. Мама у меня очень красивая и слегка себе на уме. Обожает петь, рисовать, заниматься йогой и окружать себя красивыми вещами. Регулярно посещает салоны красоты и благотворительные собрания. Самое приятное, что мама с подругами действительно помогают людям, а не создают видимость.
С первого и даже со второго взгляда, глядя на мою мамулю, можно сказать, что она типичная домохозяйка при богатом, очень богатом муже. Это почти так. На самом деле она весьма образованная, прекрасный организатор и меня любит. Правда, несколько своеобразно и по большей части издали. Зато по вечерам, если она не где-то на приеме, она всегда читала мне сказки, а днем могла с удовольствием красиво причесать меня. На наших редких девичьих посиделках мама любила учить меня правильно подбирать одежду, аксессуары на разные случаи жизни, наносить макияж, даже если я им в повседневной жизни совсем не пользуюсь и всяким женским штучкам, невзирая на мой юный возраст.
Отношения у родителей спокойные, слегка отчужденные, но спальня у них одна и скандалов в нашем доме не бывает. Просто моя мамуля сама по себе не слишком эмоциональная, что не мешает папе любить ее уже много лет. Может, поэтому я по большей части папина дочка. Будучи малышкой, любила прибегать в его кабинет и, пока он работает, рисовать, сидя на его коленях или рядом. Вскоре опытным путем папа выяснил, что его дочь математический гений. Не исключено, что не гений, но цифры я люблю.
Однажды лет в пять, я привычно сидела у папы на ручках и срисовывала буквы и цифры с экрана монитора, изредка спрашивая, что означает тот или иной знак. В целом я вела себя тихо, редкие вопросы отца не раздражали, потому мне и разрешалось проводить много времени в кабинете, даже если я сбежала с других занятий. Но позже все же приходила мама и забирала меня на занятие по музыке с приходящим учителем.
