– Вы не передумали? – в голосе главного врача Скорой эвакуационной помощи нотки сдержанной радости соседствовали с гаммой веселого недоумения. – С вашей квалификацией нужно искать другую работу.
– Я работал на Скорой помощи. Знаю специфику этой службы, но самое главное у вас высокая зарплата, – улыбнулся я в ответ.
– Да, это так, – согласился Главный врач, – но вас ждут в крупнейшей компании сетевого маркетинга «Манкилайф», а там платят гораздо больше.
– Мне это не подходит, – ответил я, – вакцина «Манкиофф», которую они распространяют, сплошное надувательство.
– Может быть, может быть, – задумчиво побарабанил пальцами по крышке стола собеседник, – но эти ребята очень хотят, извините, заполучить вас. А я обещал представителю компании позвонить, когда вы появитесь. Подождите меня здесь. Я найду визитную карточку президента «Манкилайф».
За хозяином кабинета закрылась дверь. Я огляделся. На стене висел плакат с изображением грустной обезьяны и надписью «ОСТЕРЕГАЙСЯ ВИРУСА ОБЕЗЬЯНЬЕЙ ЛИХОРАДКИ!». Вирус, размножающийся в спирте, был открыт около десяти лет назад. Обнаружен он был случайно в бутылке водки, изъятой из квартиры алкоголика, заболевшего странной болезнью. У этого человека поднялась температура, как при обычной простуде. Это продолжалось несколько дней, а затем алкоголик на глазах стал превращаться в обезьяну: размеры черепа сократились, на теле появилась шерсть, удлинились уши и верхние конечности. Больной забыл человеческую речь и стал общаться с помощью коротких гортанных звуков. Постепенно эпидемия охватила весь мир. Сначала пытались ввести сухой закон, но такая мера не принесла успех. Тогда на бутылках с алкогольными напитками появились предупреждающие надписи, а научно-исследовательские институты, которые расплодились как грибы после дождя, занялись разработкой вакцин против вируса обезьяньей лихорадки. Процесс превращения пьяниц в обезьян в результате замедлился, но все-таки был необратим. В научной литературе таких больных стали называть homo alсoholicum, а в обычной жизни просто гомалки. К таким людям быстро привыкли. Они могли в течение определенного времени занимать даже серьезные посты в обществе. Мало того, появилась особая культура гомалков: проза, поэзия, кино. В этих произведениях алкоголик представал в положительном свете. Мужественный, обросший шерстью гомалк становился примером для юного поколения. Когда же процесс превращения в обезьян завершался, этих существ без лишнего шума свозили в определенные зоны, так называемые обезьянники. Скорая эвакуационная помощь, коротко СЭП, оказывала гомалкам медицинскую помощь.
Из глубокой задумчивости меня вывел оживленный голос Главного врача:
– Вот визитка президента «Манкилайф».
Он сел в кресло, схватил со стола телефон, и кабинет наполнился какофонией звуков, вызванных нажатием клавиш.
– Добрый день! Да, он сидит напротив меня. Нет, – Главный врач вопросительно приподнял брови, глядя на меня. Я в ответ отрицательно покачал головой. – Он хочет работать на Скорой. Ну что я могу поделать? Да, да. Всегда рад помочь. Ну, всё, пишите заявление – обратился он ко мне. Затем взглянул на часы и пробормотал:
– Странно, только что было утро, а сейчас уже середина дня.
***
Я шел по коридору станции скорой эвакуационной помощи, читая надписи на дверях. Так, вот и моя четырнадцатая бригада. Я вздохнул и решительно толкнул дверь. С кушетки, улыбаясь, поднялся молодой коротко остриженный парень. Его плотную фигуру обтягивал форменный синий костюм.
– Здравствуйте, я санитар, – весело сказал он, – меня уже предупредили о вашем приходе.
– Здравствуйте, – ответил я и, улыбнувшись, крепко пожал протянутую мне руку.
– Уже вечер, – продолжил разговор Санитар – скорее всего нам предстоит еще один вызов.
В эту минуту ожил селектор:
– Четырнадцатая на вызов! Район Центрального проулка и Бокового проезда. Место сбора твердых бытовых отходов. Социально опасный гомалк. Подозревается в серийных убийствах, – наполнил комнату женский голос с мелодичными металлическими оттенками.
– Ну вот, – отозвался мой помощник, – идите к машине, а я возьму карточку.
Во дворе СЭП стоял белый бронированный микроавтобус с красным крестом на боку.
– Прошу, – открыв дверь салона автомобиля скорой эвакуационной помощи, Санитар пропустил меня вперед. В салоне было просторно. Я сел на боковое кресло. Санитар устроился возле окна у кабины водителя, протянул ему карточку вызова и повернулся ко мне. Автомобиль тронулся с места и, быстро набирая скорость, выехал на проспект.
– Нужно познакомиться с оснащением нашей специализированной бригады, – с оттенком важности в голосе сказал Санитар. Он начал открывать панели, закрывающие боковые шкафы, и выдвигать ящики, расположенные под укрепленными носилками. Моему удивленному взору открылся целый арсенал оружия, включающий пистолеты, баллоны со слезоточивым газом и автоматическое оружие разного калибра.
– Ну, это на крайний случай, – пояснил мой наставник, – чаще приходится пользоваться вот этим.
Он передал мне компактное продолговатое устройство.
– Достаточно нажать на кнопку и пациент будет опутан плотной сеткой.
Ящики под носилками оказались заполнены стеклянными бутылками, на которых красовались этикетки «Спирт этиловый – 95 %».
– А где же медикаменты?
– Медикаменты, – ухмыльнулся Санитар и, протянув руку за сиденье, вытащил на свет массивную деревянную дубинку, напоминающую бейсбольную биту, – вот и медикаменты. Мурлыкая что-то себе под нос, он начал нажимать кнопки радиоприемника.
– Вот. Моя любимая волна.
«В эфире радио «Гомалк». Первая свободная радиостанция».
Кабину после начальных аккордов заполнил мужественный хрипловатый голос:
«Обезьянник, обезьянник,
Ты жизнь мою погубил.
Обезьянник, обезьянник,
Не знает тебя, кто не пил».
Машина остановилась.
– Мы на Центральном проулке, – послышался голос водителя, – где этот несчастный Боковой проезд?
Санитар открыл стекло двери.
– Эй, ребята, – обратился он к мальчуганам, толпившимся у края тротуара, – где здесь Боковой проезд?
– А не пошел бы ты в Задний проезд, – тоненьким голосом выкрикнул мальчик лет шести. Ребята постарше расхохотались. В борт автомобиля ударил тяжелый булыжник. Санитар схватил дубинку и, матерясь, выскочил из машины.
«Там только сырые рассветы, – надрывался «шансон», -
И где-то в конце катафалк,
Но если будешь в беде ты,
Протянет руку гомалк.
Обезьянник, обезьян…».
Я протянул руку и выключил радиоприемник. В открытую дверь ворвалась пронзительная и гулкая ночь. Странно. Только что был вечер. Станция скорой эвакуационной помощи, казалось, взахлеб пожирала время.
«Но ведь ты всегда спешил, – сказал я себе, – вот и получай».
