Благодаря детям хочется жить.
(Мухаммед Али)
Это книга о лучших на свете людях – она о детях. Дети, безусловно, прекрасны. Но все они растут и постепенно превращаются во взрослых. А мы, взрослые, отнюдь не идеальны и кто-то из великих о нас однажды сказал: «Все взрослые – это испорченные дети!»
Значит ли это, что с возрастом мы становимся хуже? То есть портимся как просроченные продукты в холодильнике? Киснем, как молоко. Черствеем, как хлеб. Преем, как лук. Увядаем как листья петрушки. А то даже тухнем или гниём! Неужто правда?
Чистая правда! Увы и ах! Но не абсолютная. Действительно, такое случается. Но не всегда и не со всеми. Существуют исключения, которых довольно много. Я лично знаю взрослых, которые так хороши и замечательны во всех отношениях, что их хочется прямо взять, обнять и расцеловать в обе щёки.
А ещё бывает так, что, как будто вовсе и не исключительные с виду дамы и господа, в какие-то определённые мгновения жизни неожиданным образом обращаются в тех самых хорошеньких девочек и мальчиков, которыми были вначале. Детство в человеке неистребимо. И вот это – скорее правило, нежели исключение. До поры до времени может прятаться оно где-то в глубине души, кроется, таится волшебным «зёрнышком», пережидающим зиму. А потом вдруг вовне случается что-то чудесное, вроде внезапно вдруг пригревшего весеннего солнышка или майского дождичка, – и – хлоп! – семечко пробудилось, проклюнулось, проросло и зацвело.
Что же способствует такому чудесному оживлению человеческой души с той же силой, с какой солнце и влага – воскрешению зёрен? Не детские ли речи, лепет и смех, их бесхитростные, простодушные, забавные и премудрые поступки и помыслы? Всё то, из-за чего волей-неволей улыбнёшься, а то и рассмеёшься, расхохочешься, и почувствуешь себя наконец-то, пусть хотя бы на миг, самым счастливым, самым добрым, самым лучшим. Как те, кого мы так любим, и какими мы когда-то были.
Уважайте чистое, ясное, непорочное святое детство!
(Януш Корчак)
Когда мне исполнилось восемь, взрослые сказали:
– Поздравляем, ты стала тётей!
Вот так новость! – подумала я, и стала пристально разглядывать себя в зеркало. – Какая же я «тётя», когда я учусь во втором классе, читаю детские книжки, смотрю мультфильмы, длинные платья не ношу, пышные причёски не делаю, губы не крашу…
Оказывается, для обретения статуса «тёти» платья, причёски, помада вовсе не обязательны. Достаточно обзавестись племянниками, коими считаются дети сестры или брата. Что, собственно, у нас и произошло: у моей старшей сестры родилась дочь.
Мы тогда с родителями жили в небольшом украинском посёлке, а сестра с мужем – в Москве, за тысячу километров от нас, и к нам приезжали лишь на лето. Маришка родилась как раз летом и в первые дни и месяцы своей жизни особо не путешествовала. Её привезли ровно через год и я увидела, что она похожа на курносую, белобрысую и черноглазую, куклу, которая постоянно то хохочет, то плачет, то пищит.
Мы с моим другом Виталькой играли в своей песочнице, когда сестра подкатила к нам детскую коляску и по очереди представила нас этой важной барышне:
– Это дядя Виталик! Дя-дя!
– Дядя! – повторила Маришка.
– А это тётя Света!
Маришка внимательно на меня посмотрела, усмехнулась лукавой улыбкой (тут как раз я впервые заметила на её щёчках ямочки) и вдруг заявила, на меня глядя:
– Дядя!
– Тётя! – поправила сестра.
– Дядя! – упрямо сказала Маришка, выразительно глядя на мои брюки.
Дедушка у Маринки – мой отец – был единственным. Зато родных и двоюродных бабушек у Маришки – море: моя мама (то есть, мама моей сестры или её мамы) – баба Рая, мамины сёстры, мои тётя Вера и тётя Алла, – соответственно, баба Вера и баба Алла, мама мужа моей сестры (муж сестры, как я потом узнала, приходится мне как и моей маме тоже «зятем») – баба Таня, сестра мамы мужа моей сестры – баба Шура.
Однажды одной из этой «бабушковской гвардии» сестрица доверила ребёнка накормить. Это была баба Шура – бабушка с самым громким голосом. Поэтому-то и услышали этот диалог все, кто даже и не присутствовал на королевском обеде:
– За баб Шуру – ам! За бабу Таню – ам! Ой, как много у Маринки баб! И Шура, и баба Таня, и баба Рая, и баба Вера! И баба Алла! – громыхает торжественный бабы-шурин бас.
– И баба Деда! – тоненьким, но твёрдым голоском, прибавила Маринка.
Кто у братика будет мамой?
Так случилось, что Маришкин братец родился прямо дома. Заходит двухлетняя Маринка в родительскую спальню – а там, бац, и не пойми кто рядом с мамой лежит такой!
– Кто это? – испугалась она.
– Это твой братик, – объяснил ей папа.
– А кто же у него будет мамой? – заволновалась Маришка.
Дети растут быстро, как грибы. Вот и Маринка выросла, пожалуй, ещё скорее меня. Стала красивой взрослой женщиной, мамой двоих детей – у неё теперь девочка и мальчик. А я смотрю на неё и думаю: давно ль сама она была таким забавным ребёнком, щедро рассыпающим презабавные «перлы», которые взрослые с умилением пересказывали друг другу. Я же, её восьмилетняя тётка, была слишком деловитой и серьёзной, чтобы обращать внимание на эти «пустяки» и всё самое главное пропускала мимо ушей. Ах, как жаль, что про то, что это невнимание потом, лет через -дцать я сама себе простить не смогу, мне никто тогда не сказал!
Большинство из нас становятся родителями, еще не перестав быть детьми.
(Миньон Маклофлин)
«В 2000-м мы все станем учёными и космонавтами, и, как Алиса Селезнёва, будем летать на другие планеты» – думали мы, простые советские школьники, в середине восьмидесятых.
К счастью ничего подобного не случилось и начало третьего тысячелетия я встретила на родной своей планете. Правда, местожительство сменила, переехав на ПМЖ в Москву. А в 2001-м у меня родился сын. И в ту самую чудесную минуту я поняла, что рождение ребёнка – ничуть не менее важное дело, чем покорение космоса. А может быть и ещё важнее!
Впрочем, вру. Понимание пришло отнюдь не «в ту самую минуту», а гораздо позже. А может быть даже и слишком поздно. Когда ребёнок стал на ростом под два метра, окончил школу, поступил в институт, начал работать – вот, может, только до меня тогда вдруг и дошло, что «рождение ребёнка» – это как рождение новой звезды. Так же грандиозно и так же таинственно: из-за того, что свет, несмотря на огромную скорость, идёт от звезды к Земле несколько лет, мы узнаём о её появлении с огромным опозданием, когда она уже горит и существуют несколько сотен или тысяч лет.
Родившись, ребёнок вежливо со всеми поздоровался кошачьим писком и щенячьим визгом, зевнул, и минут через пять уже сладко уснул. Как его назвать, мы с папой долго не могли придумать – ни одно из известных нам довольно-таки хороших, казалось нам, не было настолько прекрасно, чтобы удостоиться стать именем нашего сына. В конце-концов решили назвать Сашкой. Как папу.
