Маленькие рассказы и статьи, собранные под заглавием «Записки вдовца», были написаны Верленом в 1883–1884 году.
В эту эпоху вся жизнь Верлена была уже позади. Ему было уже сорок лет. Далеко в прошлом были его дебюты в рядах парнасцев: уже больше десяти лет отделяло его от того времени, когда, женившись, он пытался вести жизнь доброго буржуа, служащего, утешающегося скромными семейными радостями; также удален был и скорый финал этой попытки: отъезд Верлена в Англию с Артюром Рембо, их бродяжничество по Европе, их разрыв, кончившийся тем, что Верлен во время одной ссоры выстрелил в своего друга из револьвера и легко его ранил, за что и был приговорен бельгийским судом к двухлетнему тюремному заключению – наказание, которое он отбыл полностью; прошлым были и все другие бурные события последующих лет: попытки зарабатывать себе хлеб преподаванием английского языка и рисования; еще более нелепые попытки стать фермером и заниматься земледелием; новое, страстное увлечение юношей из крестьянской семьи, Люсьеном Летинуа, вскоре умершим; тяжелые денежные неудачи, бывшие следствием наивной доверчивости Верлена; его вторичное тюремное заключение (на два месяца), и другие горестные события, окончательно выбившие поэта «Романсов без слов» из колеи обычной жизни, отнявшие у него едва ли не всех близких, бросившие его одиноким и беспомощным в круговорот безжалостного и глухого ко всем мольбам Парижа… Более чем когда-либо мог теперь говорить Верлен, как в одном из характернейших стихотворений «Sagesse», о «разочарованиях, которые плачут вдоль рек», об «отвращении к жизни», об «уныниях, собранных как зрелые плоды».
Автор целого ряда замечательнейших книг лирики, поэт, написавший все те стихи, на которых теперь зиждется его слава и которые навсегда останутся драгоценнейшими жемчужинами французской поэзии, автор «Poèmes Saturniens», «Fêtes Galantes», «La Bonne Chanson», «Romances sans paroles», «Sagesse». Поль Верлен был почти совсем неизвестен в литературных кругах. Впрочем, нельзя было особенно упрекать в этом критиков и читателей: у большинства книг Верлена была своя печальная судьба, участь неудачников. «Романсы без слов» были изданы в то время, когда их автор отбывал наказание в бельгийской тюрьме; его друг, Эдмонд Лепеллетье (написавший позднее лучшую биографию Верлена) напечатал эту книгу в маленькой провинциальной типографии, и книга почти не появлялась в продаже. «Sagesse» была издана одним издателем католических религиозно-нравственных сочинений, круг покупателей которого состоял из лиц, стихами не интересующихся, так как никто другой не хотел брать на себя издания книги писателя столь скомпрометированного. Тому же Лепеллетье удалось пристроить сочувственный разбор этой удивительной книги только в той газете, где он тогда работал, – большом политическом органе, совершенно чуждом литературе. Только за самые последние годы Верлен нашел себе издателя, который более или менее оценил его значение – Леона Ванье, впоследствии заработавшего немало на книгах отверженного всеми поэта, – но успех фирмы Ванье еще весь был в будущем. Большие журналы не принимали рукописей Верлена, а у маленьких эфемерных боевых журнальчиков, которые начинали возникать в ту пору и где к Верлену раньше, чем где-либо в другом месте, стали относиться как к maître, число читателей едва ли не совпадало с числом сотрудников.
Поселившись после смерти Люсьена Летинуа в Париже, лишенный всяких материальных средств, Верлен решил «жить своим пером». Для этого надо было пристроиться в одном из тех изданий, где за рукописи платили. Горький опыт уже убедил Верлена, что стихи не нужны никому, что платят деньги только за прозу. Эдмонд Лепеллетье как раз в это время вошел в состав редакции только что основанной большой газеты «Le Réveil», которую предполагалось издавать по совершенно новому типу: в ней широкое место предполагалось отводить литературе. Этот вид газеты, где политика отодвинута на второй план и где «руководящие» статьи уступают место легкой хронике, должен был получить впоследствии широчайшее распространение и занять главенствующее положение (как мы это видим на примере хотя бы «Matin», «Echo do Paris», «Journal»), но в то время был решительной новостью. Лепеллетье предложил своему другу попробовать свои силы в журналистике такого рода.
В «Le Réveil» был основан особый отдел, озаглавленный «Paris-Vivant». Там должны были печататься курсивом на первой странице маленькие статейки, частью посвященные разным «злобам дня», частью по вопросам общим, частью в полу-беллетристической форме, написанные разными авторами, но только за двумя подписями-псевдонимами: Jean qui pleure и Jean qui rit («Смеющийся Жан», «Плачущий Жан»). В этом отделе сотрудничали, кроме самого Лепеллетье, Поль Боннетен, Робер Каз и другие, но свое бессмертие он получил, конечно, благодаря участию в нем Поля Верлена. Не всегда статейки, приносимые Верленом, казались редакторам газеты отвечающими задачам ежедневной прессы, многие приходилось возвращать автору (и эти безнадежно затерялись), но некоторые все же находили себе приют на страницах «Réveil», принося бедному поэтому кое-какой доход и понемногу сближая его с литературной средой. Из этих- то статеек и образовался том, озаглавленный «Mémoires d'un veuf», «Записки вдовца».
Э. Лепеллетье рассказывает о первом появлении Верлена в редакции «Réveil». Когда показался в чинных комнатах редакции странный господин, никому неизвестный, плешивый, с растрепанной бородой, плоховато одетый, с обликом странствующего жида, все были до некоторой степени смущены и даже несколько скандализованы. Изумление еще увеличилось, когда услыхали, что пришедший в живой и остроумной речи говорит о литературе, истории, философии, высказывая обо всем мнения неожиданные и оригинальные, что он цитирует давно забытые имена и книги Петрюса Бореля, Барбей д'Оревилли, что о Леконте де Лиль, о Эредиа, о Франсуа Коппе, о самом Викторе Гюго он поминает, как о личных знакомых. Анри Бауер, талантливый писатель и интересный поэт, спросил у Лепеллетье, кто такой этот странный посетитель. «Это Поль Верлен, великий поэт», – ответил Лепеллетье, но имя Верлена ничего не сказало спрашивающему. Только на другой день, попросив у Лепеллетье одну из книг Верлена, Бауер убедился, что характеристика, сделанная в ответ на его вопрос, была верна. «Да, – сказал он, возвращая Лепеллетье томик „Романсов без слов“, – вы правы: Верлен – великий поэт!»
