Лифт плавно взлетел на двести метров за полминуты, с едва слышным шипением распахнул дверцы и выплюнул Свана из своей пасти на пятьдесят втором этаже. Скинув капюшон толстовки, молодой человек расправил плечи и зашагал стремительной походкой по бесконечно длинному коридору, пока не упёрся в массивную металлическую дверь без вывески. Он нажал кнопку звонка, и замок немедля отворился. Сван дёрнул на себя ручку и нырнул в глубину студии. Если бы рыбы могли разговаривать – обсуждать, раздражённо кричать, зло шептать, хихикать и ржать – то её можно было бы сравнить с аквариумом. Разного окраса и формы чуда-юда сновали туда-сюда, обмахивались руками, словно плавниками, хлопали губами и пучили глаза.
– Здоров!
– Чё, как?
– Красава!
– Привет! – сыпалось со всех сторон, пока Сван шёл до гримёрки.
Открыл дверь, и в нос ударил едкий запах лака для волос.
– Всем привет! – звучно кинул он и сбросил с плеч рюкзак.
Перед зеркалом во всю стену и столом, заваленным всякой всячиной, сидели три модели, а над ними хлопотали гримёры. Сван подошёл к одной из парочек и привалился спиной к столешнице.
– Почти всё. – Таша критически осматривала причёску модели, поправляя уложенные локоны.
– У-у, Lobo! – Алёна подалась к Свану, вытянув губки.
Он наклонился и поцеловал девушку.
– Ну вот! – раздражённо вплеснула руками Таша.
Сван зевнул и начал лениво стягивать с себя одежду, была его очередь превращаться в разрисованное чудовище.
Молоденькая гримёрша, фыркая, поправляла Алёне макияж. Хрупкая, маленькая, словно куколка с фиолетовыми волосами и большими, широко распахнутыми карими глазами, она недовольно поджимала губы и порхала над царственной моделью. А та с лёгкой надменностью во взгляде любовалась своим отражением: сиянием выразительных голубых глаз, утончённостью худого лица с острыми скулами, белизной кожи и хрупкостью плеч.
– Истрова, долго будет копаться?! – затрещала рация нетерпеливым скрипучим голосом.
Таша нажала кнопку и бодро ответила:
– Готова!
– Пусть пошевеливается!
– Даже не думай! – осадила Алёну гримёрша, когда, проходя мимо Свана, девушка вновь потянулась к нему губами.
– Вредина, – прошипела девушка, и её высокое, худое гибкое тело в газовом платье скрылось за дверью.
– Садись. – Таша облегчённо выдохнула и заметно смягчилась.
Обнажённый до пояса Сван поудобнее устроился в кресле, готовый покорно терпеть своё нелёгкое преображение.
– Роберт лютует, до слёз Васю довёл. Два раза грим ей поправляла. А потом ему стрельнула в голову блажь снять плачущий образ, а она уже к тому времени разозлилась и никак не могла выдавить из себя несчастное лицо. В общем, это был кошмар. Ничего в итоге не вышло. Роберт стал ещё злее, а Вася психанула.
Таша расчёсывала длинные густые волосы Свана, и её голос становился всё более монотонным, пока, наконец, она не зевнула.
– Чёрт! Глаза слипаются. – Пытаясь взбодриться, девушка мотнула головой. – Шелковистые, настоящий антидепрессант.
– Роберт-то тебе задаст.
– Да, надо торопиться. – Она принялась заплетать его волосы в тонкие косички. – Ночная съёмка, и днём поспать не удалось. Пилик-пилик, то одному что-то пригорело, то другому.
– За ночь больше платят? – сочувственно спросил Сван.
– Платят?! Как же! – вмиг взбодрилась Таша. Голосок зазвенел на всю гримёрную. – Короткометражка, бесплатно, даже не за «спасибо»! Благодарности от них не дождёшься. Ещё не выпустились, а уже звёзды, и им все обязаны. Материал обещали оплатить – и то фигу. Денег, говорят, ни гроша. А я кровь искусственную на свои покупала. Режиссер обрадовался. Лей, говорит, лей больше. Куда? С какой стати? Этот герой вытаскивает пистолет из кармана и стреляет тому в грудь. И крупный план – лицо в крови. Я спрашиваю, откуда она там появилась? А им пофиг! Кадр эффектный.
Телефон Таши запрыгал на столе.
– Не возьмёшь? – поинтересовался Сван.
– Да Гера достал! – раздражённо ответила она. – Где я всё время шляюсь?!
– Ревнует?
– Ему делать нечего! Поработал бы, как я. Прости. – Девушка со злости дёрнула волос.
– Не справляется антидепрессант?
– Как не боишься? Тебя за них не бьют?
– Били. Стал умнее, научился шифроваться.
– Ну да! На дворе лето, а ты в толстовке с капюшоном.
Сван усмехнулся в ответ.
Таша закончила заплетать косички, уложила их по голове, закрепила шпильками, накрыла шапочкой и торжественно водрузила парик. Вместо русых шелковистых прядей на голове у Свана теперь красовалась белая рваная волчья шевелюра.
– Зверюга. – Девушка расправила лохмы и похлопала его по щекам.
Со Сваном она могла быть чуточку развязной. Он пришлый, не самовлюблённый и капризный, как профессиональные модели. Его Алёна в метро присмотрела и силой притащила. Парни с андрогинной внешностью не имеют права владеть ею в одиночку.
– Будем белить! – Таша решительно взяла в одну руку белую баночку, а в другую – спонж.
Быстро и ловко работали маленькие ручки, грим точка за точкой мягко ложился на утончённое лицо, высокую шею, узкие плечи и выпирающие ключицы. Лишь сетка мускулов, будто нарисованных на худом теле Свана, выдавала в нём мужское начало. Рельефные мышцы ещё пригодятся для образа поджарого белого волка с впалым животом, Таша позже обозначит их контуры серыми тонами.
А пока он сидел белый, бледный, совсем не страшный.
– Глаза! – скомандовала Таша, протягивая ему футляр.
Обработав руки спиртовыми салфетками, привычным движением Сван надел цветные линзы. Сразу в образе что-то изменилось. Сделав суровое лицо, он зыркнул на гримёршу карминным взглядом, она поёжилась и заливисто засмеялась. Вновь задребезжал телефон. Таша раздражённо фыркнула, посмотрела на часы и спохватилась, что время поджимает.
– Не отвлекаемся, – деловито заявила она и решительно вооружилась палитрой и кисточкой.
