Я шла на собственную свадьбу, как на похороны. Утомительно долгая церемония, речи священника, поздравления и напутствия. Ведь девушка должна быть счастлива, выходя замуж? Тогда почему еле сдерживаю слезы? Да потому что у алтаря стою подле чудовища, монстра в обличье человека. Мужчина, купивший меня у собственной семьи за баснословные деньги, за капитал и перспективы. Но ведь всю жизнь готовилась к этому дню. Меня растили, воспитывали, как куклу для удовлетворения мужских потребностей. Рядом со мной даже самый мерзкий и чванливый старикашка казался королем. Фигура, лицо, манеры и осанка. Я — украшение, но не более.
У красивого тела не было лишь одного — души. Которую я обрела на короткий срок, а затем потеряла. Отдала другому монстру — настоящему, страшному, но... каждое касание моего жениха отдавалось неприятными спазмами в желудке, а сердце кричало: «Это не должен быть он!». Один бокал шампанского, затем следующий. Легче не становилось, лишь нервная дрожь на мгновение успокаивалась, чтобы сотрясти тело спустя короткий миг. Смотрела в толпу, в надежде найти Его, своего Лео. Неужели больше не увижу яркую и открытую улыбку?
Всюду сновали журналисты и щелкали камерами фотографы. Лорды и леди со всей Англии собрались на свадьбу дочери знаменитого сэра Уайтбёрда. Со всех сторон сыпались комплименты наряду, сшитому ведущим миланским дизайнером специально для этого дня. Но я бы предпочла белому классическому платью облачение вдовы. Судорожно сновала среди гостей в попытках найти что-то крепче шампанского. День стремительно бежал к закату, который никогда еще не казался мне столь зловещим.
Ближе к завершению всеми силами старалась оттянуть момент первой брачной ночи. И дело не в том, что отец обещал сэру Грегори девственницу, а я... все внутренности скручивало в нервных спазмах, стоило подумать о том, как он будет касаться меня, трогать и входить внутрь. Не хочу его, хочу только Лео! Тело отказывалось, кричало и умоляло не подпускать к себе мужа. Я жажду только моего волка. Чувствовать его шершавую щетину на своей щеке, гладить растрепанные волосы, изучать губы. Поддаваться, покоряться и умирать в любимых руках. Но мне не сбежать. Охрана отца отловит, где бы не спряталась.
Особняк, который сэр Грегори купил по случаю женитьбы, наполнял свет пламени электрических свечей. Вся прислуга будто испарилась, оставляя молодых супругов наедине. Холодный мертвый дом. Такой же, как у моих родителей. Открыв массивную дверь, мой новоиспеченный муж развернулся и быстро набрал код на панели сигнализации. По пустым комнатам раздался зловещий писк. Я же чувствовала, как тело стремительно деревенеет.
Он держал меня за руку и с каждой ступенькой, которую мы преодолевали, все сильнее сжимал локоть сквозь кружево свадебного платья. Крупные сильные пальцы оставляли следы, но я терпела, стиснув зубы. Когда дверь спальни распахнулась, муж практически швырнул меня к кровати. Еле удержалась на ногах, хватаясь за крепкий балдахин. Вокруг горели свечи, но их свет казался ледяным, безжизненным, словно в могильнике. Муж подошел и схватил меня за шею, сильно сжимая кожу, не позволяя сделать вдох.
— Я ведь все знаю, потаскуха. Что ты трахалась со своими рабом, с этим грязным чудищем. Нравилось? Говори!
Грегори сильнее сжал пальцы. Я молчала, лишь с ненавистью глядела на своего мучителя. Пусть лучше убьет. Откуда-то из брюк мужчина вытащил складной нож, силой развернул меня, прижимая грудью к кровати и рванул шнурки корсета. Боль сдавила горло, грудную клетку будто опустили в кипящий котел. Я стиснула зубы. Он не услышит мои мольбы, похороню себя внутри этого кукольного тела, но не сдамся.
— Он имел тебя в человеческой или волчьей форме, а шлюха?
Грегори сорвал с меня платье, окидывая липким, мерзким взглядом. Ощущала животную похоть, висящую в воздухе, обволакивающую кожу. Оставив меня лишь в белом белье, да кружевных чулках, приник губами к бедрам. Один за другим последовали болезненные сильные укусы. Моя белая кожа горела, отдавая болью в самое сердце. Я дернулась и зарядила пяткой прямо в его довольную рожу, затем перекатилась и вжалась в изголовье кровати. Не дамся ему, никогда!
— Я тебя презираю, — процедила сквозь зубы.
Он снова схватил меня за горло, приподнимая и укладывая на кровать. Странным безумным взглядом муж окинул мое лицо, убрал выбившуюся из тяжелой прически прядь платиновых волос.
— Ты — моя кукла. Да, по условиям контракта должна остаться живой. Но я превращу твою жизнь в ад.
В тот миг мне стало по-настоящему жутко. Грегори — не человек. Монстр, насильник. Он же... рванув кружевные трусики, попытался проникнуть в меня, но я вырвалась и упала с кровати. По щекам предательски потекли слезы. Все нутро выворачивало от попыток гадкого вторжения. Забыться... привыкнуть... стереть саму себя. Но смогу ли? Мужчина подошел и навис надо мной страшной горой. Ну вот и всё, Нисса. Силой подняв меня на ноги, вжал в стену, затем занес руку и...
Из мыслей вырвал звук бьющегося стекла. Порыв холодного ветра разом наполнил легкие воздухом. Грегори опустил руку и развернулся. В его глазах мелькнула ненависть, быстро сменившаяся испугом. Я же закрыла глаза, душа будто парила где-то сверху, пока супруг пытался надругаться надо мной.
— Как некрасиво так поступать со своей молодой женой, сэр Грегори, — я услышала знакомый низкий голос.
Лео. Нет, он не должен увидеть меня такой! Стыд накрывал с головой, не было сил даже взглянуть на любимого мужчину. Я рухнула на пол, сжав ноги, подтянула колени к подбородку, закрывая глаза и отдавая себя во власть накатывающей боли. Не заслуживаю даже глядеть на своего волка.
— Поганый монстр, — прорычал Грегори, доставая любимый раскладной нож, — эта сучка — моя!
Лезвие холодного оружия отражало лунный свет. Но Лео смотрел на моего мучителя без тени страха. Волк начал медленно подходить, то и дело бросая в мою сторону настороженные взгляды. Он не сможет простить.
— Аккуратнее, порежетесь, сэр, — насмешливо пропел Лео, мгновенно оказываясь за спиной Грегори и выбивая нож из потных рук лорда.
Ему даже не нужно было обращаться в зверя, чтобы справиться с моим мужем. Сердце забилось, когда, подняв заплаканные глаза, увидела свой подарок на шее оборотня. Серебряный ошейник. Тот самый. Боль еще сильнее сжала сердце, выкручивая, выжимая остатки того, что испытывала к этому получеловеку. Чувства наизнанку, словно одним взглядом Альфа вскрыл мою грудную клетку, наблюдая за колотящимся оголенным сердцем. Лео развернул мужа лицом ко мне, держа ладони около его шеи.
— Одно слово, миледи, и он умрет.
