В священных писаниях сексуальные взаимоотношения определяются словом «познал»: «Адам познал Еву, жену свою…» Продолжение этой фразы: «… и она зачала и родила Каина».
В этой связи вспоминается библейское описание создания жизни Всевышним. «В начале было слово…» Но… логически – вначале ведь появляется мысль, а слово или фраза становится её воплощением, вербализацией. Церковная интерпретация считается истинно верной, благодаря ей люди всего мира, не владея языками других народов, имеют возможность приобщиться к таинству. Кто же посмеет оспорить заветные тексты…
Суть термина «познание» – в узнавании. Однако познание Бога, Священных текстов и познание супруга – понятия неравнозначные, это в принципе разные процессы. Тем не менее термин «познал» применяется к ним ко всем.
Запутаться и начать сомневаться в истинности слова написанного безусловно проще, чем дать себе труд во всём разобраться. Однако мы всё-таки попробуем, и, возможно, нам удастся понять, что скрывается за этими загадочными словами и какие возможности они перед нами раскрывают.
Когда мы размышляем о Боге, мы не можем считать, что действительно познаём Его в той же мере, в которой способны понимать тексты, описывающие Его и рассуждающие о Нём. Просто потому, что промысел Его неведом и пути непостижимы. Человечество живёт в иной относительно Него системе координат и мыслит другими категориями. При этом, естественно, когда мы переносим тот же термин «познание» в бытийную парадигму и рассуждаем о сексуальности, значение его обретает определённый смысл. Ибо секс, физический акт познания людьми друг друга – это человеческий промысел, и он нам понятен.
После того как партнёры совершат соитие, а если выразиться более художественно, «познают друг друга», их взаимоотношения могут претерпеть определённые изменения, перейти на иной уровень, но могут и оставаться в прежнем статусе. Статус любовников в равной степени значим и формален, и может распространяться на сексуальных партнёров лишь на момент разового полового акта, но способен стать и постоянным. Эта особенность хорошо видна в магической сфере, где вне зависимости от количества взаимных сексуальных контактов на энергетических оттисках жизней людей остаются сродные следы, подобно аромату на теле объекта.
При этом становление любовниками даже и на долгий срок не означает, точнее, не всегда означает, что эти люди станут эмоционально ближе. Не становятся сексуальные контакты и обязательным условием для продолжения общения, установления особых психологических или тем более матримониальных взаимоотношений.
Именно этот фактор возможности «случайных» сексуальных связей указывает на неизбывное родство человека с другими животными. Звери не спариваются по принципу родства душ или эмоциональной симпатии, они следуют зову инстинкта. В мире братьев наших меньших предпочтение одной особи из возможных «таких же» является скорее исключением, чем правилом. Между людьми так происходит тоже, и этот факт является краеугольным камнем философии взаимоотношений в принципе. Идут постоянные попытки однозначно определить, чьи инстинкты и чей зов сильнее. Кто – условные самцы или самки – более податлив ему, способен на действия в связи с ним.
Удивительно, но несмотря на то, что однократные соития происходили и случаются у разных людей повсеместно, психология, социология и даже сексология уделяют им минимальное внимание, понимая как естественные, и оттого будто лишенные исключительности. Животный мир со всеми его особенностями изучается досконально, человеческий же будто под табу.
И, возможно, это выражение банального страха. Нежелание знать о себе слишком много из опасения не справиться с информацией. Многие называют это «несование носа» в тему ханжеством, однако в основе лежит другое. Страх не суметь прожить ситуацию полноценно, воспользоваться ею, реализовать ее. Или, наоборот, преодолев его, избавиться от чего-то негативного, обнаруженного в себе.
Человеческому сообществу свойственно образное мышление, благодаря чему окружающая физическая реальность претерпевает внешние изменения. Вносимые в существующие данности правки – это следствие внутреннего восприятия событий, переживаний и соответствующих им образов, рождающихся в воображении. А способом их внешнего выражения становится искусство.
Такое «хитрое» его направление, как архитектура, – показательный пример того, как формировалось и формируется представление человечества о жизни в целом, непосредственно о сути существования. «Хитрость» же заключается в том, что, открыто заявляя о своих настроениях и сопутствующих им умозаключениях, авторы архитектурных объектов, образно говоря, не впускают стороннего зрителя внутрь своих строений. Вид, внешняя оболочка становится априори исчерпывающим источником знаний о представленной теме, и тут же человеческое сообщество придумывает очередной постулат о том, что «о вкусах не спорят».
Дословно это латинское выражение звучит как «de gustibus et coloribus non est disputandum» (о вкусах и цветах не спорят) и по сути означает бессмысленность выяснений, какая или чья визуальная форма воплощения фантазии лучше. Несогласие в вопросах о красоте и художественной ценности отдельных произведений искусства, например картин или памятников, кинофильмов, театральных постановок, связано с неспособностью их создателей подчас передать основную идею. А вкус… вкус индивидуален. Архитектуру поэтично называют «музыкой, застывшей в пространстве» и ни в чём не грешат против истины, так как музыка – то же зодчество. Как первая или пятая стена, которая, возникая в пространстве, меняет его.
Построение «правильных» не только физически, но и эстетически форм занимало умы ещё во времена Евклида (III в. до н. э.), однако считается, что изобретение и формулирование принципа «золотого сечения» принадлежит Леонардо да Винчи (XV в.) Тем не менее объекты художественного и зодческого искусства более раннего периода существуют и поныне при том, что их творцы не знавали формул «правильного» создания. Сила древних артефактов, являющихся по большей части предметами бытовыми или ритуальными, со строгим функционалом, заключается в том основополагающем принципе «сопричастности», который, формируя объекты, использовали их создатели. Сопричастность с явлением – один из базовых принципов возникновения интереса, а значит, личного отношения, не позволяющего сторонним силам нарушать внутреннее равновесие.
Рассматривая образцы символьного искусства, представленные в сферах дивинации и магии, постоянно обнаруживаешь рабочие объекты, построенные по тем же принципам, что и элементы, составляющие бытовую и культурную части окружающего мира. Мнимая обособленность и отдельность так называемого «сверхъестественного» оказывается неправдой, а на передний план выходит всё тот же принцип сопричастности с явлениями общего порядка.
