Завещание поручика Куприна
Когда в 1872 году в городе Наровчате Пензенской губернии от холеры скончался Иван Иванович Куприн, потомственный дворянин и мелкий чиновник, его вдова Любовь Алексеевна осталась с тремя детьми без средств к существованию.
Через два года она с четырёхлетним сыном Александром перебралась к богатым родственникам в Москву. Старшую дочь ей удалось пристроить в Петербургский женский институт, а среднюю – в Московский сиротский.
От внезапно свалившейся нищеты гордую, независимую женщину, урождённую княжну Кулунчакову, ведущую свою родословную от ордынских мурз и ставшую теперь приживалкой, охватил бессознательный страх. Любовь Алексеевна начала бить ребёнка за любую пустяковую провинность. Заставляла униженно просить прощения за вину, которую мальчик не всегда осознавал. Подтрунивала, высмеивала в угоду родственникам-благодетелям, на психологическом уровне бесконечно предавая сына.
Когда в истерических женских вспышках накопленная от постоянных унижений в доме благодетелей злоба обрушивалась на любимое и беззащитное существо, мальчик чувствовал себя обузой, брошенным и одиноким. Вышло так, что без вины он был виноват в смерти своего отца, от которой сам же больше всех пострадал.
Позже Любовь Алексеевна поселилась во Вдовьем доме, описанном Куприным в рассказе «Святая ложь», где в качестве «сердобольной» ухаживала за больными. Поначалу Саша жил вместе с матерью, а позже был определён в сиротский пансион.
Саша рос любознательным и подвижным ребёнком. Для своего спокойствия, уходя по делам, мать очерчивала мелом круг, за который мальчику запрещалось выйти. Целый день впечатлительный Саша смотрел на эту белую страшную магическую черту, как заколдованный. Иногда вместо меловой черты мать привязывала ребенка ниткой к ножке кровати.
Всё вернётся. Как вернётся к нам наше тепло, так вернётся и наш холод. Когда взрослому Куприну, уже известному писателю, мать в присутствии гостей сделала замечание (в до боли знакомой с детства манере), он вспыхнул. Пришёл в себя и на просьбу гостей прочесть что-нибудь из своего прочёл автобиографический отрывок об издевательствах матери в детстве. Закончил он фразой: «Я ненавижу свою мать!»
Делая добро, делай добро. Не простил он и семью приютивших благодетелей. А ведь они фактически не дали ему и его матери умереть с голоду. Неблагодарным он был человеком?
Всю жизнь он боялся людей чопорных, надменных, небрежных в обращении. Отсюда его конфликты с вышестоящими, начальством, полицейскими и всякими чинами, немотивированные вспышки гнева, нервные срывы, неспособность продержаться на одном месте службы какое-то продолжительное время. И как следствие – крушения наладившейся уже было жизни. Отсюда и его образ рубахи-парня в стиле «поручик Ржевский».
Душевные раны, а говоря языком науки психологии – психотравмы, служат источником литературы. Поэтому писатель часто человек с искалеченной судьбой. В определённом смысле он ненормальный человек. И как это ни парадоксально звучит, прежде всего мать сделала из Куприна писателя. Мы должны быть ей за это благодарны. Ведь это она своими насмешками, черчением мелом и привязываниями изломала душу ребенка до нужного для раскрытия таланта градуса.
«Кто виноват в этом? Я тебе скажу: моя мать. Это она была первой причиной того, что вся моя душа загажена, развращена подлой трусостью…», – напишет Куприн в «Реке жизни», рассказе о застрелившемся в номерах гостиницы студенте.
Это была стихия. Если хотите – рок. С тем же успехом можно благодарить Ивана Ивановича за то, что он скоропостижно умер, предварительно промотав состояние супруги.
Позже психотравм добавит казарма, сложная личная жизнь. А почему у Куприна была сложная личная жизнь?
Образ женщины складывается у мальчика на основе образа матери. Какой бы злобной ни была мать, ребёнок её любит. Это закон природы. Согласно тому же закону молодого человека влечёт к тому типу женщин, к которому принадлежит его мать. Куприна влекло к властным и волевым женщинам, которые им пренебрегали, как Шурочка из «Поединка» пренебрегала Ромашовым. Такая распространённая патология, объясняющая привлекательность женщины-стервы как тип.
Когда жена мужа пилит, у него есть четыре варианта. Развестись, уйти по уши в работу, завести любовницу или начать пить. Куприн пил. А потом завёл любовницу, на которой женился после развода. Ни дочь Лидия, ни внешняя устроенность быта, ни имение жены в Даниловском не удержали его в первом браке.
Он не был волевым человеком, но мириться с ролью подкаблучника не давала ему княжеская по матери гордая кровь, вспыльчивость и спесь.
Как-то раз жена заметила Куприну, что одно из мест «Поединка», не законченной ещё рукописи, слишком уж смахивает на известный диалог Чехова. И не то чтобы смахивает, а один к одному. Куприн в ярости изорвал рукопись в мелкие клочки.
По одной версии, Мария Карловна собирала обрывки шести глав и полгода их склеивала, не всё сумев восстановить, по другой – он бросил в камин всю рукопись и восстановил сам через полтора года по памяти.
Деспотичная супруга, желавшая быть женой известного писателя, не пускала мужа домой, пока тот не принесёт установленное количество написанных страниц. Он просовывал ей страницы через приоткрытую, на цепочке, дверь. Если не пускала, сидел на ступеньках и плакал. Иногда ему удавалось подсунуть старые страницы или списать отрывок у Чехова.
Маленькая Лида сочинила про своих родителей такой стишок:
У меня есть папа,
У меня есть мама.
Папа много водки пьёт
Его за это мама бьёт.
От такой мамы Куприн и сам уходил из дома, чтобы вдрызг напиться в дешёвом кабаке. «Люблю бывать среди всякой сволочи, она много занятнее вашего приличного общества!» – в запальчивости заявлял он супруге. Пьяным был вспыльчив, задирист, заводился с одной рюмки водки. Дрался и крушил. «Шея у него была бычья, грудь и спина – как у грузчика; коренастый, широкоплечий, он легко поднимал за переднюю ножку очень тяжёлое старинное кресло…», – писал о нём Корней Чуковский. В ярости Куприн напоминал современникам растревоженного медведя.
В конце концов во гневе он бросил на газовое платье жены зажжённую спичку. Бедную женщину чудом спасли.
Куприн не должен был становиться никаким писателем. Всем ходом жизни ему была уготована другая судьба.
В 1880 году мальчик сдаёт экзамены во Вторую Московскую военную гимназию, позже переименованную в кадетский корпус.
Всего два года назад закончилась Русско-турецкая война. Ещё не погас патриотический подъём от славных побед русского оружия под Плевной и на Шипкинском перевале. Конечно, Саша мечтал стать отважным офицером, совершить подвиги и заслужить боевые ордена. В тёмно-красной эмали Владимира с мечами и бантом или самого почётного Георгия. Возможно, он грезил тем, что, раненного, его вынесет с поля боя прекрасная сестра милосердия. Об этом часто мечтают мальчики, воображая себя на войне.
