Субботнее утро. Конец июля. Уютный дом в пригороде мегаполиса. Спокойный тихий городок. В таких обычно селятся после свадьбы семьи с достатком чуть выше среднего, чтобы растить детей, по утрам читать газеты на веранде и предаваться пустой болтовне с соседями о погоде, приусадебных участках и политике. Городок небольшой и симпатичный, с ухоженными газонами, хорошими школами и опрятными дорожками, на которых дети учатся кататься на велосипедах.
Элеонора распахнула двустворчатые двери и вышла на огороженную розовыми кустами маленькую лужайку позади родительского дома. День был чудесным. Светило солнце. Изредка по небу вальяжно проплывали облака. Лёгкий ветерок приносил свежесть. Газон был аккуратно подстрижен, а розы наполняли сад благоуханием. Всё было прекрасно. Вот только её не радовал сегодняшний день.
– Элеонора! – окликнула мать претензионным тоном.
Уголки губ Элеоноры тотчас поползли вниз. Ровная линия искривилась в поникшую дугу.
«Элеонора! Ну как еще можно было назвать дочь?» – недовольно подумала она.
Элеонора ненавидела своё имя, особенно когда его произносили родители: обязательно с интонацией, полностью, почти всегда с упрёком. Элеонора была старшей дочерью в семье. В свои тридцать шесть она была не замужем, не состояла в отношениях и, разумеется, не имела детей. Она являла собой угасающую надежду своих родителей на «счастливое» (по их мнению) будущее. И вот теперь, вдобавок к этому и без того плачевному положению, в очередной раз, а именно в восьмой, её угораздило стать подружкой невесты. На этот раз на свадьбе младшей сестры Элейн.
Сестра Элеоноры, Элейн, была полной её противоположностью. На тот момент ей было двадцать пять, и она была прекрасна: стройная подтянутая блондинка, энергичная и живая, всеобщая любимица. Казалось, на свете не было ни одного человека, который отзывался бы о ней без восхищения. Она была главной гордостью своих родителей. Даже Элеонора, с момента появления на свет Элейн всегда жившая в её тени и затмеваемая сестрой во всём, все же безмерно любила её и не могла ей завидовать. Эта любовь была взаимной. Однако их мамаша при любом удобном случае пыталась подпортить отношения между сестрами, постоянно укоряя Элеонору за её положение и сравнивая с Элейн. Папаша никогда жене в этом не препятствовал и даже поддерживал её, выражая надежду на то, что «Элеонора когда-нибудь образумится».
– Куда ты всё время пропадаешь? Когда ты нужна, тебя никогда нет! Ни в жизнь тебя не дозовёшься! Милая, ты такая невнимательная. Не удивительно, что тебе тридцать шесть, а ты такая неустроенная. Тебе нужно брать пример с Элейн. Когда ты уже обзаведёшься семьёй? Тебе ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ! Что у тебя в голове? Даже не знаю, что и думать. Элейн моложе тебя на одиннадцать лет, и вон какая умница! – ворчала мать без конца.
Благо, Элеонору в этот момент спасла невеста. Она, словно ангел-хранитель, постоянно чувствовала неладное и всегда была готова защитить сестру.
Церемония прошла мило. Вокруг царила атмосфера любви и доброты (если не считать маменьку), и невеста, освободившись из объятий теперь уже своего мужа Шона, поспешила сестре на выручку.
– Мамочка, можно я украду Нору (так ласково называла Элеонору сестра)? Хочу поправить платье, – с радостной улыбкой обратилась она к матери.
– Хорошо, милая, – ласково улыбаясь в ответ, сказала мама. – Может, хоть ты сможешь повлиять на свою сестру.
Элеонора закатила глаза к небу. Элейн, улыбаясь, кивнула матери, спешно подхватила сестру под руку и увела её сквозь толпу в дом.
– Туго тебе сегодня пришлось? – заботливо спросила она.
– Да, мама сегодня особенно невыносима! – подтвердила Элеонора.
– Ты ещё папу не слышала. Он всем рассказывает, что я их последняя надежда, – сочувственно поделилась сестра.
– Я радуюсь твоему счастью, но можно ты больше не будешь выходить замуж? Иначе я этого просто не переживу! – наигранно-страдальческим тоном попросила Нора.
– Конечно же, не буду! Милая, я больше не смогу над тобой так поиздеваться, – сердечно пообещала она, крепко обняв Нору за плечи. – Люблю тебя! – Элейн поцеловала сестру в щеку. – Держись! Свадьба скоро закончится! К тому же, Шон уже устал от внимания… и я тоже, – добавила она.
– Я тоже тебя люблю! – обняла её Элеонора. – Как я буду без тебя, когда ты уедешь?
– Я привезу тебе ракушку, – утешительно шепнула Элейн сестре на ушко.
– И звезду! – капризно попросила Нора.
– Обязательно! – пообещала Элейн. – Не грусти! Мы ненадолго расстанемся, а потом будем часто-часто видеться.
Вскоре пришло время ловить букет невесты. Напрасно мама выталкивала старшую дочь на площадку для танцев: букет достался одной из бойких подружек Элейн. Сестры понимающе обменялись ироничными взглядами. Счастливый для одной и издевательски-трудный для другой день почти закончился. Вскоре новобрачные удалились, чтобы продолжить ночь вдвоем, а гости разъехались по домам.
«Ну вот и всё», – с облегчением вздохнула про себя Нора.
И всё же от грустных мыслей защемило в груди. Дело было не столько в том, что вскоре ей предстояло надолго расстаться с сестрой, сколько в том, что в этот момент она чувствовала себя одинокой как никогда раньше. Элейн была её единственной подругой и человеком, с которым Нора могла поделиться всем. Теперь сестра вышла замуж, у неё своя семья, а совсем скоро появятся и дети. Единственный близкий человек был если не потерян, то отдалён… навсегда. Одиночество казалось абсолютно полным и совершенно невыносимым.
Ранним утром новобрачные отправилась на тропический остров, расцеловав на прощание всё семейство. Перед отъездом счастливый муж пожал руку тестю, по очереди обнял остальную женскую часть семейства невесты, после чего, заключив взволнованную супругу в объятья, уселся в такси, которое увезло молодых в аэропорт.
В этот день родители сестёр были вдвойне невыносимы, постоянно напоминая старшей о её «плачевном положении». Элеонора с трудом дождалась того момента, когда она наконец-то сможет покинуть родительский дом и вернуться в свою квартиру, чтобы на следующий день снова выйти на работу.
Но и это не принесло ей облегчения. В предсвадебной суете, помогая родителям и сестре в подготовке дома к приезду гостей, она совсем позабыла о важном отчёте, который должна была отдать шефу в понедельник утром. Тот прямо с утра вызвал её к себе на ковёр и высказал всё, что об этом думал. Он распекал Элеонору добрых полчаса, не стесняясь в выражениях, пока не выпустил весь пар. Затем он отправил подчинённую в её каморку, а сам, счастливый и довольный, отправился на деловой завтрак с юной леди (явно не женой). В общем, день выдался хуже некуда. Элеонора прорыдала целый час в туалетной кабинке, после чего, кое-как взяв себя в руки, отправилась составлять этот чёртов отчет. В довершение ко всему, ближе к вечеру, когда она всё же принесла данные шефу, тот, как ни в чём не бывало, заявил, что не стоило торопиться, и она могла бы представить ему отчёт и завтра.
