1. Пролог
Ульяна
« … Найденный труп опознан как Георгий Савельев, местный житель тридцати восьми лет. Мужчина убит несколькими ножевыми ударами в грудь. Скорее всего, преступление произошло на том месте, где и нашли труп — в заброшенной части городского парка…»
Последние слова худощавой дикторши местного телевидения прямо подкинули меня на диване.
Митюшка! Он ведь как раз пошел гулять с собакой в этот парк!
Я схватила куртку, с пульта вырубила телевизор, сунула ноги в ботинки и ракетой выскочила на улицу.
Во мне включились все инстинкты сразу: материнский, самосохранения. Страх за сына окатил с головой, хотя я совсем не паникерша.
Я давно не жила в этом городе и не знала, что тут сейчас происходит. Привыкнув к шумной и безопасной столице, сложно вернуться в место, где хватает всякого сброда.
Да и собака у нас не для охраны. Я покупала ее Мите на позапрошлый День рождения. В квартире с большой собакой слишком трудно, поэтому я выбрала вельш-корги. Она отличный компаньон. Но вряд ли остановит вооруженного преступника, хотя и сможет отвлечь его от сына. Да и убийство, судя по новостям, случилось ночью — часа в два, если точнее. А сейчас еще только пять часов вечера, и в старом парке полно гуляющих, физкультурников, влюбленных парочек.
Куда еще ходить молодежи в этом забытом богом уголке?
Под ногами шелестели сухие листья, с деревьев осыпалась капель — недавно прошел дождь. Я, словно ошалелый единорог, пронеслась почти под неоново-яркой радугой, высматривая Митюшку.
Народ в пестрых куртках, темных пальто и цветных резиновых сапогах оборачивался на меня. Видимо, выглядела я настолько заполошной, что прохожие только диву давались.
Но мне было плевать на всех.
Я начала выкрикивать имя сына:
— Митя?! Митюша?!
А заодно звать собаку — вдруг первая отреагирует:
— Марси, ко мне, девочка! Маруська!
Дыхание перехватывало, горло саднило от криков и быстрых вдохов. Я неслась по парку, сворачивая по еще влажным дорожкам. Кричала, звала.
Думаю, встреть я сама такой странный кадр в ближайшем парке, точно держалась бы подальше.
Прохожие уступали дорогу. Парочки шарахались в кусты. А троица бегунов в спортивных лосинах с белыми лампасами, обогнула меня по широкой дуге.
Сердце колотилось где-то в горле. В голове громыхали слова дикторши про труп, ножевые ранения и парк…
Задыхаясь, я слегка притормозила, пытаясь немного прийти в себя. В боку предательски покалывало, а влажный прохладный воздух обжигал легкие.
Нужно подумать, в какую сторону они могли пойти. Куда я сама ходила в этом парке с годы своей юности, когда убегала от родителей?
Точно! На старую часть набережной, где можно взобраться на высокий парапет и увидеть… облака.
Я ведь сама показывала сыну любимое место, когда мы только приехали обратно в городок после смерти бабушки. Первым делом наведалась туда, ностальгировала.
Об этом уголке мало кто знает, разве что местные. Ту часть парка давно закрыли, не облагораживали и, по-моему, даже не ухаживали за ней. Но я часто вспоминала вид, что открывался оттуда...
И теперь я целенаправленно шла к цели, уже не голося на весь парк и не распугивая народ.
Вот и знакомая тропинка. Справа три березы, одна — с двумя стволами. В детстве мы там сидели, как на скамейке. Слева — старый высокий тополь, понурый и мокрый после дождя.
Тропинка ни капли не изменилась, только сильнее заросла кустарником. Так что приходилось местами продираться, как медведь через малинник.
А дальше — река, за которой стоит завод.
Я наконец-то услышала возглас сына и рванула быстрее. Сперва подумала, что он разговаривает с Марси, как вдруг раздался грубый голос, принадлежащий мужчине. И я заметила… Митьку, а рядом высокого мужика в темной куртке с натянутым на голову капюшоном.
А вдруг это тот самый «маньяк», что орудует в парке?!
Разум помутился, и я уже не соображала, что делаю.
Я схватила первое, что попалось под руку — увесистую палку, подлетела к незнакомцу, замахнулась и изо всех сил треснула его по затылку.
От неожиданного удара мужчина дернулся, и капюшон слетел с головы. А я выронила из рук свое импровизированное оружие и схватила сына в охапку.
— Ма-м! Ты чего? Мы тут с Виконтом познакомились и его хозяином.
Я ошалело смотрела на разворачивающегося всем корпусом мужчину, готовясь в любую секунду снова схватить палку, чтобы отбиваться до последнего.
Навстречу нам выскочил восторженный, взлохмаченный, слегка намокший пес, неся запахи влажной хвои. Крупный, черный, похожий на добермана. А следом за ним с радостными визгами вылетела на своих коротких лапах рыжая Марси. Она заметила меня и завиляла пушистым хвостом.
Незнакомец потер затылок, и я заметила, что в его густых волосах мелькнули капли крови. Мужчина слегка тряхнул головой.
— Ой… Простите… Я не хотела…
Я смотрела на него широко распахнутыми глазами. И до меня доходило, что это не просто встреча.
Это он...
— По телевизору только что показывали про какого-то маньяка... То есть в парке произошло убийство… и я подумала… Я боюсь надолго оставлять сына одного…
Боже, что я несла?! Я только что чуть не убила человека, с которым… Которого…
Нет! Это невозможно, в принципе!
— Я похож на маньяка? — Мужчина выпрямился во весь свой немалый рост, насколько мне помнилось — ста девяноста сантиметров.
В такой позе его атлетическая фигура смотрелась еще более презентабельно, я бы сказала. В особенности для местного парка, где больше работяг с изогнутой крючком спиной и алкашей с впалой грудью и трясущимися руками. Мужчина выглядел старше, чем я помнила, но еще вполне моложаво. Голубые глаза по-прежнему сияли какой-то чертовщинкой, а темные волосы вились непокорными кудряшками.
И все оставалось при нем. Гармоничные, в меру грубоватые, в меру благородные черты лица и даже голос — этот грудной бас.
Странно, как я сразу его не узнала?
Александр Орлов… Собственной персоной.
Мужчина поморщился от боли, а потом дотронулся до раны, и его пальцы окрасились кровью.
— Нет, конечно же, не похож! Прости… те… я не хотела, правда. Мы здесь недалеко живем, на Лесной. Идемте к нам, я обработаю вашу рану, — всплеснула я руками и на всякий случай предложила: — А может вам к врачу? На МРТ?
— Нет, сотрясение я бы почувствовал, — отмахнулся Орлов. — Хотя было, прямо скажем, весьма неожиданно. Не припомню, чтобы он знакомился с женщинами таким образом.
Он не узнал меня, но это лишь к лучшему. Еще не хватало, чтобы догадался о моей маленькой тайне, которая стала уже довольно большой...
— Тогда уж лучше ко мне, я живу вон в том доме, — указал он на здание, которое, как я знала, еще недавно пустовало. Его крыша виднелась над верхушками дальних деревьев.
Дом у реки… Я понятия не имела, кто в нем жил.
