- Нам нужно скрыться, чтобы меня не нашли. – обратился я к Карлиону. – Для судебного разбирательства нужен объект преступления закона. Если его, то есть, меня не будет, то и разбирательства никакого не будет, и я спасу семью от позора.
- Ход мыслей правильный, но… куда мы отправимся?
- В другую страну. Далёкую-далёкую. – я направился к лестнице, чтобы собрать свои вещи.
- Всё это здорово, но совершено бессмысленно.
- Почему?
- Ты думаешь, для ваших заклинаний-ищеек есть хоть какое-нибудь место, где их всевидящее око будет слепо? Они найдут тебя даже в аду.
- Точно… - я остановился на третьей снизу ступеньке. – В аду найдут, а в другом мире нет! Карлион, - я развернулся, бегом направляясь к подвалу, - я ухожу в иной мир!
- В другой. В иной тебе рано ещё.
Взявшись за тяжёлую ручку на двери подвала, я потянул на себя. Дверь поддавалась с трудом, скрипя, что заставляло меня то и дело останавливаться, чтобы не разбудить маму с бабушкой. Наконец, она сдалась и открылась, обнажая передо мной жуткую пасть подвала.
Аккуратно спустившись по каменным ступеням, я пошёл вдоль длинных шкафов, которые уходили вглубь подвала, который больше походил на подземелье.
- А вот и она… - я снял с верха шкафа сверток и, сдув с него пыль расправил.
- Только не говори, что это…
- Трансфер. – закончил я за Карлиона. – Да, это он. У меня нет другого выбора.
- Это пахнет большими неприятностями.
- Я уже пахну большими неприятностями, так что, хуже не будет.
- Не зарекайся.
- А тебе какая разница? Ты не пойдёшь со мной. Ты должен остаться. Я не могу подвергнуть тебя опасности. – я снял его с плеча и ссадил на пол. – Оставайся. Будешь так же сыто и беззаботно жить, только без меня.
Я развернул полотно зеркальной поверхности, что блеснула во тьме. Вероятно, она здесь лежит уже не первую сотню лет, а всё так же выглядит, как новая. Такие вещи делают на века.
Я закрепил транфер на стене. Вся его поверхность заблестела, будто удерживая в себе тысячи и тысячи молний.
- Иди наверх. – сказал я Карлиону.
- Ты не оставишь записки?
- Ты всё расскажешь маме с бабушкой, скажешь, чтобы они не беспокоились. – я напряжённо вглядывался в многомерную даль коридора пространства.
- Хорошо.
- Прощай, Карлион, я любил тебя. Ты был очень хорошим другом. Может быть, когда-нибудь, свидимся. Как говорил Адэйр: «не говори - прощай».
Я протянул руку и коснулся поверхности зеркала, тут же проваливаясь в него пальцами и ладонью. Мою кисть тут же сдавило силой сотен атмосфер, одновременно, окутывая ощущением невесомости и небытия в мире вещей. Я сделал маленький шажок в сторону зеркала, всё остальное оно сделало само, втянув меня в коридор пространства. Меня охватила ужасная боль, будто, моё тело пропускали через грубую мясорубку, я не чувствовал своих пальцев рук и ног, всего себя, было лишь ощущение своего сознания, что так мало и малозначительно, по сравнению с тысячами вселенных, что представлены пред азартным взглядом трансфера, в одном лишь ему понятном выбора твоего места назначения.
Боль почти оглушила меня, заставляя сомневаться в своём собственном существовании, но, вдруг, мои глаза ослепил яркий свет и я упал на твёрдую поверхность.
- Еле успел. – я обернулся на знакомый голос и увидел изрядно потрепанного Карлиона, что стоял на земле.
Через секунду воздух будто рыгнул, извергнув вырванные в процессе переноса перья Карлиона.
- Зачем ты пошёл за мной?
- Думаешь, я мог тебя бросить? Нет.
- Ты понимаешь, что это может быть какая угодно реальность, и здесь может быть опасно?
- А ты об этом подумал?
- Как ты успел пойти за мной? И кто теперь всё объяснит моей семье?
- За это не беспокойся. Пока ты размышлял, глядя в пространственную воронку, я написал твоим родительницам записку и отнёс её на тумбочку у входа в дом. А насчёт того, как я успел… - ворон сделал паузу. – Когда кто-то входит в коридор, он закрывается только через какой-то отрезок времени, в среднем, минуту. Так что, у меня было время, чтобы влететь в него, прежде, чем он исчезнет.
- Но ты же знаешь, что трансфер не перемещается вместе с нами и даже не остаётся там, где был. Он исчезает и появляется в каком угодно неожиданном месте. Мы не сможем вернуться.
- Ты – мой хозяин и друг, так что, если уж мне суждено безвестно кануть в окружении чужих столиц, пусть это будет так.
Я покачал головой:
- Ты красиво говоришь и мне это так приятно, но я расстроен твоим выбором. Он может погубить тебя.
- Мистер, - надув грудь заговорил Карлион, - давай, мы будем меньше разглагольствовать и пойдём, посмотрим, что за мир нам выпал?
- Хорошо. – я подставил руку, чтобы Карлион залез на неё, и усадил его на плечо.
Только сейчас, оглядевшись, я заметил, что мы приземлились в каком-то тупиковом переулке. Повсюду стояли странные и неприятно пахнущие контейнеры. Тут и там валялся мусор, при чём, какой-то совершено незнакомый для моих глаз. К одному из контейнеров подошла чёрная кошка, но, испугано оглянувшись на нас, убежала прочь.
- Пошли. – сказал Карлион. – Нам нужно выйти на улицу.
Послушав пернатого друга, я направился к концу переулка, где был виден свет. Когда мы вышли на улицу, меня оглушила канонада звук, громких настолько, что я не слышал стук собственного сердца. По огромной дороге, широкой настолько, что конца ей почти не было видно, неслись тысячи машин, своими выхлопами отравляя мои лёгкие. Ужасающую дорогу окружали здания, такие высокие, что вершин их не было видно в облаках. Люди, огромные нескончаемые толпы людей куда-то бежали, смотря в какие-то странные прямоугольники, прикладывая их к ушам и что-то говоря. Я поднял глаза и увидел огромную доску, крепящуюся на столбе. Через мгновение, картинка улыбающейся семьи со стаканами, полными сока, сменилась картинкой, где практически голая женщина, в одном белье, изгибалась в заманчивых позах. Мимо меня пронеслась ярко-алая машина, оглушительно воя и переливаясь на крыше своей красно-синими огнями.
- Может быть, это и есть ад?
