Эта квантово-запутанная жизнь
Серия научно-популярной литературы для взрослых «Библиотеки РВК» открывается книгой Дункана Уоттса «Здравый смысл врет». Книга имела огромный успех среди социологов, специалистов по кадрам и ученых – странное, на первый взгляд, смешение аудиторий. Почему такая пестрая смесь?
Когда на рубеже веков появилась квантовая физика, философы взвыли: «Это мир, в котором не работает здравый смысл!» Действительно, наши обыденные представления, основанные на наблюдении за окружающим яблочно-ньютоновским миром, в микромире неприменимы. В доквантовом же пределе мы считаем себя врожденными специалистами, особенно в вопросах человеческих взаимоотношений. Здравый смысл и жизненный опыт диктуют нам суждения, которые кажутся неопровержимо верными. Что может быть проще, например, вопроса о вознаграждении за работу? Казалось бы, типичная ньютоновская механика: чем слаще морковка, которую держат у человека перед носом, тем лучше он работает.
Но Дункан Уоттс, бывший профессор социологии, а ныне исследователь в компании Yahoo! опровергает это утверждение. Оказывается, когда от нас требуют работы более сложной, чем выполнение простых функций или применение навыков, денежное вознаграждение теряет свою силу. Схема «копай глубже, кидай дальше, получай больше» перестает работать безотказно. Единственный путь для работодателя – обеспечить такое количество денег, чтобы работник мог о них не думать. И только потом стимулировать его креативность самостоятельностью работы, глобальными целями и прочими нематериальными «морковками».
Далее Дункан Уоттс подвергает вивисекции тезисы о предсказуемости общественной реакции на заявления влиятельных персон, об осмысленности продвижения продуктов через рекламу «властителями дум» и многие другие. В общем, это книга о том, как наши самые глубинные убеждения, заложенные образованием и подкрепленные жизненным опытом, мешают нам принимать рациональные и взвешенные решения, строить правильные стратегии и осознавать свой выбор.
Обращаясь к более «фундаментальным» материям, Уоттс развенчивает миф о численной предсказуемости в построении бизнес-стратегий. Именно «здравый смысл», к дистанцированию от которого в рациональном мышлении призывает автор (и не он один), виновен в многочисленных заблуждениях, на основе которых пытаются управлять стратегиями и рынками. Здесь правит бал «методологический индивидуализм», приводящий автора в состояние тихого бешенства: мы считаем, что если мы описали явление или тенденцию как сумму мыслей, намерений и действий конкретных людей, то, значит, осознали ее в полной мере – а это, конечно же, не так, поскольку сумма часто больше составных частей.
Развенчание методологического индивидуализма и отказ от анализа единичных составляющих и их механического суммирования уже произошел в нескольких областях человеческого знания – например, в химической кинетике или нелинейной динамике. Стараниями Пригожина и Хаккена появилась наука синергетика, изучающая и обобщающая примеры автокаталитического, сугубо нелинейного поведения разнообразных систем. Среди таких систем – и социологические, связанные с разными моделями поведения социума.
В общем, прочитать эту книгу, написанную необычайно здравомыслящим человеком, будет в высшей степени полезно. Тем более, что все очевидно становится тогда, когда уже все растолковали.
Редколлегия «Библиотеки РВК»
Введение Социолог просит прощения
Не проучился я в аспирантуре и шести месяцев, как в январе 1998 года сосед вручил мне критическую статью известного физика и популяризатора науки Джона Гриббина, опубликованную в журнале New Scientist. Книгу, о которой шла речь в рецензии, написал некий социолог из Чикаго по имени Говард Беккер. Называлась она «Tricks of the trade» и, по сути, представляла собой сборник размышлений об эффективности исследований в социологии. Гриббину книга явно претила: откровения автора, по его мнению, представляли собой прописные истины, известные «настоящим ученым с пеленок». Впрочем, на этом он не остановился. Книга, продолжал Джон, лишь подтверждала его давнее мнение о том, что вся наука об обществе есть «один большой оксюморон» и что «любому физику, которому грозит урезание финансирования, следует присмотреться к карьере в социологии, ибо в ней проблемы, над которыми бьются ученые, должны решаться в один миг».
Рецензию сосед дал мне прочитать неспроста. И эта строчка неспроста же так глубоко врезалась в мою память. В колледже я специализировался на физике и незадолго до того, как рецензия Гриббина попала ко мне в руки, получил степень доктора инженерных наук – защитив диссертацию по математике так называемых сетей тесного мира>1. Хотя изначально я обучался физике и математике, чем дальше, тем больше меня привлекали социальные науки. В то время я как раз сделал первые шаги в этой области и в каком-то смысле приступил к миниатюрной версии предлагаемого Гриббином эксперимента. Честно говоря, тогда я подозревал, что он прав.
Спустя 12 лет я пришел к выводу, что проблемы, над которыми бьются социологи, экономисты и прочие специалисты наук об обществе, не удастся решить в один миг не только мне, но даже целому легиону физиков. Дело в том, что начиная с конца 1990-х годов сотни, если не тысячи физиков, компьютерщиков, математиков и прочих ученых в области точных наук вдруг заинтересовались вопросами, традиционно относившимися к социальным, – это и структура социальных сетей, и динамика формирования групп, и распространение информации и влияния, и развитие городов и рынков. За последние 10 лет возникли целые новые области с амбициозными названиями вроде «наука о сетях» или «эконофизика». Были подвергнуты анализу громадные массивы данных, предложены бесчисленные теоретические модели, опубликованы тысячи статей – причем многие из них попали на страницы ведущих научных журналов мира (например, Science, Nature и Physical Review Letters). Для поддержки новых направлений исследований были разработаны специальные программы финансирования, а конференции на такие темы, как «вычислительная наука об обществе», постепенно, но уверенно начали стирать границы между дисциплинами. И, конечно, появилось много новых рабочих мест, позволяющих молодым физикам изучать проблемы, которые раньше считались недостойными их внимания.
Гриббин что-то говорил о мгновенных решениях. Разве мог он себе представить, что вокруг социологических вопросов в итоге развернется столь бурная деятельность? Так что же мы выяснили о проблемах, над которыми наука об обществе билась в 1998 году? Что мы сегодня знаем о природе девиантного поведения, истоках социальных практик, механизмах изменения культурных норм – о таких проблемах писал в своей книге Беккер, – чего не знали тогда? Что предложила эта новая наука для решения актуальных проблем? Не помогла ли она эффективнее отреагировать на гуманитарные катастрофы на Гаити и в Новом Орлеане? Или позволила остановить теракты? А может, она способствовала контролированию Уолл-стрит и снижению системного риска? Учитывая тысячи статей, опубликованных физиками за последние 10 лет, насколько ближе мы стали к ответу на такие главные вопросы социологических наук, как экономическое развитие стран, глобализация экономики, взаимосвязь между иммиграцией, неравенством и нетерпимостью? Возьмите газету и судите сами. Я же скажу: не намного
