Сквозь пасмурную пелену серости крупного промышленного города пробивались лучи солнца какие могут быть только в конце весны. Лучи знаменующие полное окончание анабиоза, сна природы, людей и животных.
Индустриальный Город находится где-то на севере страны. Город пестрел контрастами: на фоне величественных небоскребов, задевающих облака, неоновых вывесок, гласящих о лучшем будущем и кредитовании викойнтами на 50 лет, ютились одиноко стоящие невысоки домишки, которым было уже больше ста лет.
В такой же пасмурный серый и слегка отсыревший пятиэтажный многоквартирный дом спешила немолодая женщина. Выглядела она довольно обычно, но ее неравнодушную и трогательную натуру выдавал ярко красный берет на фоне совершенно обычной одежды.
В руках женщина держала опрятно упакованную коробку, которая при ближайшем рассмотрении выглядела ничуть не лучше её обуви и также была вся в разводах и водяных подтеках.
Заходя в старый обшарпанный подъезд Анже по привычке выругалась, глядя на стоявшую возле подъезда разноцветную машину молодой шпаны. Внешний вид машины говорил о том, что это Кибертрак модельного ряда 2043 года, на деле переделанный и не раз ремонтированный Стормблейзер 2037 года. На секунду она остановилась возле машины и задумалась, в каком будущем она оказалась: машины можно было переделать до неузнаваемости, состоятельные люди меняли свой внешний вид чуть ли не раз в месяц, а генная инженерия и модификации достигли определенных успехов и теперь выращивание цветов или овощей занимало не более пары дней при добавлении в почву специального активатора роста, в паре к уже посаженому модифицированному зерну.
Растения чаще всего были упакованы в картонные перерабатываемые прямоугольные плоские кейсы, больше напоминавшие коробки из-под стирального порошка из недалекого прошлого.
Открыв входную дверь Анже окликнула своего сына:
– Мари, иди забери коробку и высади в горшок, который я уже подготовила вчера.
Из комнаты высунулось не слишком приветливое лицо парня-подростка, среднего роста с крючковатым носом и русыми волосами спадающих ниже ушей и челкой, зачесанной куда-то на бок.
– Мам, что это ты принесла? Откуда эта грязная коробка?
– Кто-то оставил эту коробку прямо у слива возле завода, рядом с решеткой канализации. Я решила заглянуть и оказалось, что внутри этой грязной коробки с подтеками кто-то выбросил цветок. Совпадение это или нет, но я как раз планировала посадить гибискус дома.
– Мама, но она вся грязная! С явным отвращением сморщился Мари.
– Мы конечно не богаты, но подбирать с улицы грязные коробки – это слишком даже для таких как мы.
– Сын, экономия всегда хорошо. Давай, оторвись от своего кибертрипа и vr-очков на 10 минут, я пока активирую нам еду.
Мари схватил грязную коробку с недовольным лицом и потащил в скромную, но чистую и светлую комнату. Анже очень любила цветы, поэтому все подоконники в доме уже были хаотично заставлены горшками, где цветы и растения гармонично существовали вместе.
Мари с легкостью разорвал коробку со спрессованным грунтом. На секунду ему показалось, что земля почему-то была очень сухая, с белым нехарактерным налетом. Активатор роста, как это было принято, лежал рядом в полимерном разлагаемом флаконе-пробирке с колпачком.
Переложив брикет в заранее подготовленный матерью горшок, Мари открыл активатор.
Выполнив уже знакомые действия по пересадке растения, Мари добавил активатор и ушел есть привычный для него обед из соевой индейки.
Животное мясо стало редкостью на их столе, как и на столе миллионов людей по всему миру. Уже сложно понять, что стало первопричиной этого: гигантская инфляция, перенаселение и как следствие недостаточность производственных мощностей, бесконечные вирусы или мутировавшие бактерии вследствие ряда экспериментов, которые привели к падению поголовья птицы и скота.
Глобальная философия неприменения вреда всему живому, так называемое, учение Брапу, казалось удобным в контексте происходящего. По неподтвержденной, но широко поддерживаемой гипотезе, учение было придумано глобалистами во избежание напряжения в обществе. В какой-то момент эксперименты зашли так далеко, что потребовалось оправдать отсутствие необходимости в настоящем белке, который теперь стал доступен только для богатых людей. Как и доступ к приобретению любого мяса из закрытых фермерских хозяйств, больше напоминавших теперь частные загородные клубы для миллионеров.
Поев они легли спать, так как, Анже работала допоздна в огромной корпорации, а солнце все еще садилось рано.
Утром Анже быстро собравшись убежала на работу, даже не взглянув на спасенное растение, которое к слову, уже выросло в полной степени и сверху уже виднелся большой розово-персиковый цветок с длинными тычинками.
Мари встал позже. Продрав глаза, бросил взгляд на величественный цветок, который как-то очень быстро вырос до размеров абсолютно взрослого. Обычно, для такого прогресса требовалось не меньше двух дней, но никак не одна ночь.
Мари не слишком обратил на это внимание, в голове было только то, что надо быстро позавтракать и успеть перед учебой зайти в виртуальное Эго – так называемую параллельную vr-вселенную со своими правилами, и явными для подростка преимуществами перед реальной, серой жизнью многих в этом прекрасном корпоративном будущем глобальных концепций и философий.
Перекусив на скорую руку он было хотел принять душ и собраться на учебу, но его боковое зрение отследило как будто движение нового цветка, когда он проходил мимо комнаты из кухни в ванную. «Странно» – подумал он. «Я забыл закрыть окно, ветер качает цветок?»
Подойдя к окну, он не обнаружил, что что-то нужно закрыть. «Очень странно. Надо поменьше времени проводить в Эго. Кажется, уже начинаются галлюцинации». Усмехнувшись напряженным, скорее взвизгом, чем привычным смешком, Мари пошел приводить себя в порядок.
Надев Нуйк Светостайл 3000 из предпоследней коллекции с голографическими проекциями 10 видов: крылья, перцы чили и тому подобное, которая конечно была репликой за 1600 викойнтов, вместо оригинальной цены 8700 викойнтов. Он отправился в аэрометро, вход на станцию которого находился недалеко от его дома. Концепция аэрометро была интересной, но реализована полноценно была только в очень крупных и богатых городах. Этот город к таковым не относился. Поэтому в данном случае это было просто надземное обшарпанное метро на электротяге пятнадцатилетней давности постройки.
Аэрометро было не слишком дружелюбным местом. Пожалуй, этому способствовал определенный антураж: неоновые граффити, обшарпанные стены, но самое главное это были люди. Непонятные личности с перевязанными лицами, явно обезображенными последними экспериментальными эйфоретиками, которые стали столь популярны 10 лет назад на улицах. Продавцы этой дряни обещали радость, удовольствие, пребывание в мире грез. На деле же попавший в западню легкого удовольствия лишался выработки собственного гормона счастья. А мышцы, в том числе, мышцы лица приходили в негодность. Поэтому лица у людей, принимающих эйфоретики очень быстро старели. Кожа становилась обвисшей и просто свисала с костей. Зрелище жуткое.
