Ветер сильными порывами пролетал над жёлто-оранжевым полем, создавая, словно на морской глади, волны. Софи бежала через высокие заросли пшеницы, настолько высокие, что над полем виднелась только тёмная макушка девочки. Она расставила руки в разные стороны и весело ловила ладошками мягкие колоски. Её голубое, благородно-синее, как небо, платье периодически цеплялось в густой пшенице, но это ничуть не замедляло бега этой черноволосой девочки, с улыбкой продирающейся вперёд. Наоборот это её только раззадоривало! Полю не было конца, бесконечное пшеничное полотно тянулось не один гектар, но для Софи не было понятия времени и пространства, для неё это всё было сплошным потоком. Кажется, что только недавно она вышла из их милого трёхэтажного дома, сказав маме, что пойдёт играть. Добрая улыбка и взгляд полный любви ещё несколько минут провожали девочку, пока та не скрылась в густых зарослях пшеницы.
Дверь осталась открытой, ожидая возвращения путешественницы. Внезапно женщина вбежала в дом и начала что-то искать, что-то очень важное. О, нет! Софи оставила своего медвежонка на скамейке, на веранде. Её мама медленно подошла и заботливо взяла его. Держа маленького мягкого зверька в руках, она начала тихонько плакать. Её тело само опустилось в кресло, сильно ослабев, женщина решила, что защитит этого медвежонка, чего бы ей этого не стоило, и сжала его крепко-крепко, но нежно. Ведь Софи-это всё, что у неё было. На столе, напротив молодой и красивой, но измученной женщины стояла чистая пепельница: уже давно не курили и не стряхивали пепел. Очень давно она не трогала его сильных рук, не слышала его грубого и заботливого голоса и, конечно же, не видела его ярких глаз, блистающих радостью и жизнью. Женщина аккуратно положила руки на живот так же, как это делал он давным-давно. Она сама не верила, что снова пошла на это, такой серьёзный шаг, некогда оставивший ей глубокий шрам. Но одну из пустующих комнат через пару лет заняла новорождённая Софи, а вторую превратили в небольшой склад, куда стали относить старые вещи, которые было жалко выбрасывать. Эту девочку родители одарили своей горькой любовью; все разы, когда она ловила на себе их взгляд, то видела слёзы. Для них каждый день был дежавю: вот мама учит Софи играть на стареньком пианино, вот она с отцом гладит черноволосую лошадь, что стоит в конюшне и ждёт, когда с ней поиграют. Она часто помогала матери с обедом и ужином, и вечером семья вместе сидела за столом, они читали молитву и наслаждались приготовленной едой, что очень радовало Софи.
Однажды она нашла в комнате напротив своей среди старых столов и стульев, занавесок и ковров мягкого игрушечного медвежонка. Он был тёмно-коричневого цвета, изрядно потускневший и достаточно потрёпанный, глаза-пуговки еле держались на своих местах, а швы в районе рук сильно расходились. Софи взялась подлатать этого медвежонка, и, когда она принесла показать его маме, та не смогла сдержать нахлынувших слёз.
Время шло, и Софи росла, теперь ей разрешалось гулять в окрестностях их участка. Однажды, она встретила красивую девушку, на несколько лет старше её. Познакомились они на небольшом каменном мосту, девушка сидела в белом летнем платье на парапете и смотрела туда, где садится солнце. Анна была такой же темноволосой как и Софи, её милые черты лица были аккуратны и чисты, а сама она как-будто застыла во времени, словно созданная из мрамора статуя. На её голове красовалась беленькая широкополая шляпка, выглядывавшие чёрные волосы нежно трепетал лёгкий ветерок, и Анне приходилось иногда придерживать её, чтобы та не улетела. Она повернулась к Софи и улыбнулась, восходящее солнце придало этой улыбке ещё больше нежности, наполняя пространство вокруг девушек невидимой любовью. Её босые ножки еле-еле касались мощеного камня, казалось, будто она витала в воздухе. Вода тихо журчала под ними, ветер перебирал красивые, доносившиеся откуда-то звуки, играл с волосами девочек и непринуждённо летел дальше, неся свою музыку далеко вперёд. Анна отвела взгляд и снова стала любоваться медленно наступающим закатом. Софи долгое время не могла отвести глаз от прекрасной новой знакомой, но потом всё-таки тоже посмотрела на закат, тот уже принял более тёмные оранжевые цвета и стал отливать синевой. Так девушки и провели этот тёплый вечер, пока солнце окончательно не опустилось за горизонт, и всеобъемлющая ночь не скрыла Анну во мраке.
