ПСАЛОМ 22
1 Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться:
2 Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим,
3 подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего.
4 Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня.
5 Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена.
6 Так, благость и милость [Твоя] да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни.
Я ни в чём не нуждался в тот день. Высокое голубое небо покрывало весь мир лазурью, сочная трава всё ещё блестела утренней росой.
Мои овцы разбрелись по всему пастбищу, и время от времени до меня, сидящего неподалёку под деревом, доносилось их ленивое блеянье и звук работающих челюстей.
Я прикрыл глаза и сладко улыбался, думая о сыне, которого моя прекрасная жена подарила этому миру и мне две недели назад. Теперь я знал, что род мой будет продолжен, и потому душу наполняло благодатное спокойствие.
Птицы всей земли пели для меня одного. Нежные звуки перемежались пронзительными трелями.
Мне захотелось пить. Я открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света, залившего поляну. Овцы не обращали на меня ни малейшего внимания.
О опёрся на свой высокий посох и, припадая на левую ногу, направился в сторону ручья.
Вода в нём оказалась настолько чистой, что каждый камень на дне сиял в подводном свете, словно жемчужина, а каждый малёк серебряной нитью создавал рябь.
Став коленями на грязную почву, я ничуть не пожалел испачканных одежд, потому что вода из ручья показалась мне слаще вина, которое могли бы пить короли. Пропало даже чувство голода, а свет в моей душе загорелся с новой силой и страстью к жизни.
И только по счастливой случайности я поднял взор и увидел одну из своих овец на противоположном берегу. Неизвестно, как она смогла там оказаться, ведь течение было быстрым, а из растительности – только сухой колючий куст, так как сразу за ручьём начинала свое возвышение огромная каменная скала.
Недолго думая – ведь овцы были всем, чем я владел – я приподнял края одежды и ступил в воду. Холод уколол мои ноги, но тут же пришло и тепло – и я, осторожно ступая, вскоре настиг беглеца.
Однако, как только я приблизился, овца резво отпрыгнула в сторону и, отбивая на камнях дробь, скрылась за раскрошенным валуном.
Мне не оставалось ничего, кроме как последовать за ней.
Зайдя за камень, овцы я не обнаружил, зато увидел косую длинную щель, уходящую вглубь скалы. Пахло оттуда сыростью, тянуло мраком. Мне не хотелось входить, так как я знал, что, если заблужусь, то никогда не выйду наружу.
Блеянье несчастного потерявшегося животного заставило меня решиться.
Я сделал всего шаг и тут же осознал, что вокруг смолкли все звуки. Исчезли голоса птиц, исчез шёпот ручья.
Я знал, что за спиной у меня светит солнце, но стоял в кромешной тьме и не мог обурнуться.
Весь мир поглотила пещера.
И тьма эта была живой. Я чувствовал её липкие прикосновения. Она изучала меня. Касалась моих волос, моих рук, моего живота, старалась познать меня всего. И когда её холодные пальцы коснулись моего сердца, она отпрянула.
Втянув руку вперёд, я ожидал, что е увижу её, но смог разобрать очертания пальцев.
Где-то в пещере зародился свет – нет, некое подобие света.
Я увидел над собой серое небо. Оно не было затянуто тучами, но висело очень низко, почти у самой моей головы. Опустив глаза, я разобрал под ногами иссушенную серую почву, покрытую бесконечной сетью трещин.
Я оказался в огромной долине.
Я не знал, день там был или ночь, так как мне показалось, что времени нет. Обернувшись, я окончательно утвердился в своей догадке: за спиной, насколько хватало взора, я видел ту же бесконечность, что и предо мной.
И тогда я сделал шаг вперёд. Ожидал ли я, что это вернёт меня на пастбище или что сухая земля провалится у меня под ногами, я не знал. Не произошло ничего.
Опираясь на посох, я двинулся вперёд.
Казалось, что я шёл несколько часов, а искривлённые чёрные деревья, находившиеся неподалёку, не приблизились ни на шаг. И тут внезапно я оказался рядом с ними. В ту же секунду я понял, что так гнетёт меня – хоть на ветвях и не было листьев, чтобы убедиться, я чувствовал: ни разу за целую вечность ветер не проносился в этих краях. Я набрал полную грудь воздуха и не ощутил прилива сил. Духота сжимала моё горло.
С надеждой я посмотрел по сторонам. Хотя раньше мне казалось, что равнина не прерывается, теперь я заметил озеро. Не раздумывая, ведь иной цели я пока не нашёл, я направился туда.
До самой кромки воды почва не впитала в себя и капли влаги. Положив на землю посох, я потянулся к воде.
Наощупь она напоминала пустоту. Подняв ладонь к лицу, я увидел, что капли скатываются с неё, оставляя кожу сухой. Зачерпнув эту водную пустоту, я приложился к ней губами и сделал несколько глотков, но жажда осталась со мной и даже усилилась. Не зная, что предпринять, я попробовал снова. Когда на третий раз я опустил руку к воде, то невольно отпрянул. Оттуда на меня смотрело моё отражение, а на месте глаз у него темнели чёрные провалы.
Я отпрянул от воды настолько быстро, что упал на спину, а посох мой глухо стукнул о землю.
Озеро исчезло.
Я лежал на земле, не смея пошевелиться. Спустя некоторое врем я услышал тихое блеянье моей овцы. Это придало мне сил.
Опираясь на посох, я поднялся, не зная, куда идти. Вся серость этого мира слилась воедино, пульсируя как один организм и становясь то настолько тёмной, что я не смог бы различить своих рук, то немного светлее, как в осенний вечер перед бурей.
За мной кто-то следил. Я чувствовал это своим существом, осознавая, что мою спину пронизывает чей-то взгляд. Я не смел обернуться и не мог пойти быстрее, будто на лодыжку мне подвесили железо. Один раз мне показалось, что я ощутил горячее дыхание на своей шее, и резко хлопнул по ней ладонью.
Существо отдалилось, но не ушло. Оно мягко ступало за мной след в след, словно давая понять, что уже настигло меня и теперь выжидает.
Я был на грани. Неизвестность порой может свести человека с ума, – я предпочёл знать правду.
Всего на мгновение я увидел тень. Она взметнулась, протянула ко мне холодную длинную руку в последней попытке схватиться за моё горло, и растворилась в воздухе.
Моё сердце бешено колотилось, ладони стали мокрыми, а на лбу выступил пот. Я был близок к тому, чтобы закричать, но боялся открыть рот, потому что страшная тень могла войти в моё тело.
Тихое блеянье донеслось до меня с другого конца долины. Овца звала меня.
