…Кесарская нянька Наталья беспомощно развела руками: близилась полночь (да что близилась: четверть часа осталась с минуткой), а дети – кесаревич Лука и кесаревна Василиса – никак не хотели угомониться и лечь спать. Они кидались подушками, прыгали на пружинистых, словно батут, перинах, пели во всю свою детскую силушку песни (как народные, так и мокшанийких композиторов-песенников), тараторили считалки, к стыду няньки – «цареубийственные»:
Раз, два, три, четыре, десять,
Царь хотел меня повесить,
А царица не дала,
И повесила царя.
Царь висел, висел, висел,
Ветер дунул: он слетел.
Он летел, летел, летел
И в помойку залетел,
А в помойке жил Борис —
Председатель дохлых крыс.
А жена его Лариса —
Замечательная крыса!
Эту считалку совершенно не выносил придворный врач Борис, и не столько из-за ее антимонархизма, сколько из-за того, что его супругу звали почти как жену крысиного председателя – Кларисса. И когда он заставлял детей глотать горькие и противные лекарства, или того хуже – делал уколы, они по детскому недомыслию мстили ему вот этой считалкой. За что им попадало как от кесарицы и кесаря, так и от няньки Натальи. Но все равно няньку свою они обожали, хотя стоило ей хоть на миг отвернуться, как начинали безудержно шалить. Вот и сейчас они воспользовались недолгой отлучкой няни, чтобы загорланить «непристойные» песни.
На шум явился отец-кесарь Сергей. Отчитал как следует, воззвал к совести, даже намеревался отшлепать – дети притихли. Ушел – тарарам начался заново. Пришла мать-кесарица Марина: пыталась подкупить детей шоколадными конфетами (мокшанийский шоколад – один из самых лучших). Ушла – на колу мочало, начинай сначала. «И когда эти дети наконец устанут?!» – проклинала все на свете их нянька. Она любила детей, как своих, но любому терпению приходит предел.
И когда этот предел наступал, оставалось одно, последнее и кардинальное средство – сказка на ночь, в исполнении настоящего профессионала – котозавра. Котозавры на это дело мастера. Их сметаной не корми, дай сказку рассказать. Правда, приврать любят немилосердно. При этом никогда не отличишь, где зерно истины, а где плевелы фантазии, и не поймешь сразу, в какой момент быль превратилась в вымысел.
– Барс Мурзович… – нянька чуть ли не стала на колени перед большим пушистым котозавром.
К вашему сведению, котозавры – это такие большие-большие кошки, внешне очень похожие на рысь, только разумные и говорящие. Их сейчас осталось совсем мало: в свое время тиран Федосей по прозвищу Бедосей и его сынуля Лютослав истребили котозавров почти под корень. Вообще, «котозавры» – это научное название, в народе их зовут баюнами и считают вестниками добрых новостей. Люди верят, что если баюн погладит лапой младенца – жить ему долго, в здравии и счастии; если болящего – тот выздоровеет, может, не в тот же миг, но хворь в любом случае пойдет на убыль. Если два любящих сердца перед свадьбой одновременно погладят баюна – будут жить в ладу и богатстве весь свой век. И дети их будут красивыми и добрыми. Но с одним важным условием – баюн сам должен прийти к ним и благословить. Что сделать очень сложно: котозавры, как и все кошачьи – существа весьма своенравные.
Барс Мурзович, при дворе за глаза просто Барсик (а детям позволялось и в глаза – котозавры-баюны любят детскую ласку, хоть и разумные, но кошки есть кошки), сам только что уложил своих деток-котят, таких же непослушных, как кесаревичи. Его жена котозавриха Сильва Тюбиковна удивлялась, как он ловко управляется со всеми их тремя отпрысками разом. Как она ни пыталась выведать его секрет, так и не смогла. Где уж там, в укладывании детей тоже талант нужен. Барс Мурзович хмыкал в усы: «Я потаенные слова знаю». На самом деле он, как любой баюн, привирал: не знал он никаких потаенных слов, просто имел очень мягкий и одновременно очень завораживающий голос, который действовал на детей безотказным гипнозом.
Если бы Барс Мурзович всегда жил в кесарском дворце – проблем бы не было. Но котозавры по природе своей, как и все кошачьи, бродяги. Хоть и живут семьями, но всегда обособленно друг от друга. Иногда без всякой видимой причины срываются с места, исчезая на несколько дней, а то и недель, но всегда возвращаются. Странные бродяги, ценящие домашний очаг… Зная это, кесарь назначил Барса Мурзовича главным кесарским лесничим. Поэтому наш баюн всегда мог исчезнуть на пару деньков под благовидным предлогом инспекции кесарских лесов. К чести его, надо сказать, дело он свое знал туго: случаи браконьерства и незаконных рубок были крайне редки.
Отказать няньке он постеснялся: котозавры – существа бесконечно доверчивые и добрые. Правда, если их разозлить – на пути лучше не становиться. Когти у них острые, за друга жизнь отдадут, да и единожды обманувшему больше не доверятся… Баюн зашел в детскую, ступая по паркету своими мягкими, как тапочки, лапами. Впрочем, обычно он ходил в сапогах, но по дворцу предпочитал кошачьим босиком.
– Салютос, бамбинос! – поприветствовал он детей. Любил баюн всякие заморские словечки. Кстати говоря, именно он на свою беду научил детей той самой считалке о крысином председателе, после чего испытывал чувство вины перед доктором и его женой и всячески их задабривал.
– Барсик, Барсик, поиграем в футбол. Ты так классно стоишь на воротах! – закричал кесаревич.
– Нет, Лучик, уже полночь, боюсь, нас неправильно поймут… Но если хотите, я расскажу вам сказку, взрослую сказку, ведь вы уже взрослые (дети горделиво вздернули свои курносики), о славном кесаревиче Семене, о его друге котозавре Пуше, о волшебной Жар-Птице и ее Жар-Птенчике. Хотите?
– Расскажи, – любопытные дети вмиг притихли и няня, всплеснув руками (одно его слово – и дети уже паиньки, чудеса), в очередной раз подивилась такой метаморфозе: ее сказки дети слушали вполуха («Ваши сказки для маленьких – стремно»).
– Начну с самого начала, то есть издалека…
Дети сами попрыгали, без приказа и принуждения, в кроватки. А котозавр сел у них в изголовье, взял в лапы свой пушистый хвост, и, перебирая на нем пушинки, повёл рассказ.
– …В нашем кесарстве, в нашем государстве жили-были кесарь Константин и его жена Татьяна. И не было у них детей… Впрочем, нет, история эта началась еще раньше, когда колдунья по прозвищу Черная Кукушка решила подкинуть свое дитя…
– Кому? – хором спросили дети.
– Всему свой черед… – улыбнулся в усы котозавр.
