Фортуна.— Ноги на ширине плеч! Давай же, наглая девка, прекрати сопротивляться!Крепкий мужчина с массивным подбородком и шеей подступает все ближе. Прижимаюсь спиной к пыльной стене захламленной коморки. Одинокая лампочка на потолке пошатывается, озаряет комнату искусственным светом.— Отойди, не смей! Я вызову полицию! — отчаянно вскрикиваю, размахиваю сумкой у лица страшного человека, упираюсь рукой ему в грудь в тщетной попытке обезопасить себя. Белая мужская рубашка мнется от моей руки.И незнакомец замирает.— Устанешь расплачиваться, лярва! — Хищный оскал застывает на его небритой морде, прокуренный выдох задевает мое лицо. — Если перестанешь брыкаться, возможно, я сделаю и тебе приятно.Стены мрачной коморки с тряпками, коробками и единственным стулом будто сжимаются. Я боюсь этого амбала и начинаю бояться замкнутого пространства. — Я ничего не брала! Я не воровка!Скудный свет лампочки падает на незнакомца сверху вниз. Отбрасывает тени на грубое лицо. У него словно чернота вместо глазных впадин! Густые темные брови, щетина. Огромный чеченец или дагестанец. Не знаю. Неважно.За спиной громилы еще один. Тоже большой, но опрятнее. Он позволяет напарнику запугивать меня, издеваться. Он щурится в усмешке, подпирает плечом обшарпанный косяк. На нем такой же строгий костюм и туфли. Минимум совести, минимум чести.— Врешь.Стальной утвердительный голос бьет по вискам. Не выдерживаю. Тихо всхлипываю. Слезы сами катятся из глаз, согревают щеки. Губами чувствую их солоноватый вкус.Незнакомец снова отстраняется назад.— Смотри, смотри же! — лихорадочно расстегиваю молнию на сумке, переворачиваю.Вытряхиваю содержимое на пол. Ключи, телефон, помада. Фантики, монеты. Пудра разбивается, пачкает и без того грязную плитку под ногами.— Не верю. Может, ты нашла местечко поукромней? М? Знаешь, сколько стоит это кольцо?Господи. Я забываю, как дышать. Грудь словно тисками сковывает. Острыми. До ломоты. Пячусь. Ногой задеваю стул, но дальше пути отступления нет. Я слышу голос второго незнакомца. Она азиат. Ему бы подошла роль лидера клана Якудза.— Опусти ее на колени.Сколько я здесь нахожусь? Не знаю. Я потеряла счет времени. Они подавляют меня. Играют, как с куклой. И нет души у этих мужчин в черном. Они будто люди из преисподней.А мне всего лишь двадцать лет. Я бывшая студентка педагогического института. Бывшая, потому что представить не могу, чем закончится эта ночь.Лампочка на потолке покачивается от топота этажом выше. Маятником вправо-влево. Желтый свет отражается в лакированных туфлях незнакомца. Ублюдок наступает на мою помаду в пластиковом футляре.***Несколькими часами ранееЯ грезила сережками с фианитами, как у Оксаны — подружки моей. Накопив нужную сумму, кинулась на поиски. Пробежала торговый центр вдоль и поперек и не нашла нужное, а из головы никак не улетучивался образ роскошной вывески в здании напротив центра.Проклятый ювелирный салон, в который я заглянула под самое закрытие. Естественно, моих денег не хватило бы даже на самую крохотную безделушку из его ассортимента. За стеклянной дверью салона я ослепла секунд на десять — слишком много света. Глазам больно от разноцветных переливов украшений. За прилавком девушка старше меня. В хлопковой рубашке, застегнутой на все пуговицы. Она сразу понимает, что я ничего не куплю, но улыбается. На улице дождь, и мне неловко оставлять следы от кроссовок на полу. Прямо передо мной стеллаж с кольцами. Я останавливаюсь почти вплотную и завороженно смотрю через стекло. Настоящие бриллианты. Вживую они еще прекрасней.Тело пробирает озноб — легкая курточка промокла насквозь. Я поправляю на плече большую сумку — не люблю маленькие и клатчи. Мне нужно, чтобы в дамский аксессуар умещалось все — от телефона до сепаратора. Если понадобится.— Я могу примерить?Конечно, мне не отказывают. Закрывают глаза на весьма скромную одежду.Девушка приносит три бархатные подставки. Трясущейся рукой выуживаю первое кольцо. Оно большое и не подходит по размеру. Снимаю, кладу на витрину рядом. Потом следующее, следующее.В сумке трещит телефон. Кнопочный. Обычно я ставлю его на вибрацию, но сейчас звучит мелодия — слишком громко, как в рупор. Вздрагиваю от неожиданности и резко дергаюсь. Задеваю своим баулом витрину, смахиваю кольца. Они со звоном разлетаются в стороны.Консультант заметно нервничает, а я охаю. Нахожу два кольца у себя под ногами. Девушка поднимает те, что за прилавком. Возвращает на постамент.— Извините, пожалуйста.— Не хватает одного.— Может, закатилось?Я ничего не воровала и полностью уверена в своей правоте. А еще со стыда сгораю. Меня бросает в жар. Собираюсь уходить.— Постойте.Наверное, консультант воспользовалась кнопкой охраны. Ничтожных секунд не хватило, чтобы успеть уйти по-хорошему. Я вижу, как распахивается дверца в самом конце магазина, и оттуда показываются двое мужчин подобные волкам. Черным и цинично расчетливым. Движутся прямо на меня.Мои ноги словно окаменели и приросли к полу.Незнакомцы страшные, и не только внешностью. Я чувствую угрозу на тонком уровне. Это не дежурные охранники!Останавливаются по обе стороны от меня. От них пахнет дорогим парфюмом и опасностью. От нее липкий пот проступает на спине и ладошках. Меня с ног до головы окатывает волной ужаса. Самого настоящего. До жжения в грудине, до катастрофической нехватки воздуха.Незнакомцы хватают меня под руки и отрывают от пола, затаскивают в другое помещение, откуда вниз бетонные ступени ведут в подвал.— Куда вы меня ведете? Я ничего не брала! Посмотрите камеры! — требую. Я переполнена решимости отстоять свою правоту. Мужчина — тот, что от меня слева — резко распахивает дверцу. Пытаюсь вырваться. Носками кроссовок упираюсь в низенький порог. Я слышу гул работающих вытяжек. Чем дальше меня тащат, тем резче становится табачный смрад. Узкий коридор озаряют лишь два светильника. Стены выкрашены грязно-зеленой краской. Несколько одинаковых дверей. Меня толкают между лопаток. Быстрыми шажками вбегаю внутрь обшарпанной подсобки. Хмурюсь, стискиваю зубы и разворачиваюсь. Гордо выпрямляю стать и едко смотрю в глаза одному из мужчин:— Вы не имеете права! — гордо скидываю голову. — У вас будут проблемы.Незнакомцы переглядываются. Кажется, мои протесты лишь разжигают их азарт.***Настоящее времяОдинокая лампочка на потолке мигает. Вольфрамовая нить внутри вот-вот сгорит. Как и мое чувство собственной важности.Приступы паники сменяются безразличием. Устала.— Сама отдашь, что украла? — с усмешкой спрашивает зверюга.Рассматриваю его лакированные туфли, края черных брюк незнакомца.— Забирай. Обыскивай меня, ну же! Я с достоинством переживу это, — поднимаю голову.Снизу небритый чеченец кажется еще больше. В его глазах пляшут черти, сияют бесноватыми бликами. Он склоняется и дотрагивается до моего лица, заправляет за ухо растрепанные пряди.— Ты очень красивая девушка. Мне нравишься. Как тебя зовут?Его мучительный тон неожиданно сменяется на человеческий.— Я сказала: забирай, что искал, — цежу ему в лицо.Он принимает дерзкий вызов. Выпрямляется, кладет большие ладони на железную пряжку ремня.— Сейчас возьму. Расслабься, тебе понравится.Я слышу скрип двери, и подсобку снова заполняет гул вытяжек и табачный дым. Мужчина закрывает собой обзор, но я слышу сторонний голос. Четкий, грубый. Так говорят лидеры.— Довольно, Замут.И названный отступает в сторону. К нам входит мужчина в таком же костюме, как у первых двоих. Лампочка на потолке мигает чаще, картинка то появляется, то исчезает. Как в фильме ужасов. Щурюсь.Глаза вошедшего почти бесцветные, неестественные. Он смотрит на меня отрешенно, словно я неживое существо. Вижу его шею, полностью покрытую непонятными татуировками.Мужчина русский. Но это не точно. Он бесшумно подходит ближе. Теперь их трое. Но кажется, что этот атлет полностью занял все пространство комнаты, ставшей для меня клеткой. Я больше не могу сдержаться и рыдаю. — У меня нет кольца.— Я знаю. Ему не стоит доверять. Но как объяснить его ответ? Растерянно поглядываю на мужчин, пытаясь контролировать всех. Одновременно трясущимися руками забираю сумку, ключи и телефон. Остальная мелочь валяется на грязном полу.Паника и адреналин схлынули, и начинает кружиться голова, подгибаются колени. Третий незнакомец подходит и обхватает меня за плечи, толкает к двери.Те, что унижали меня, молчат и надсмехаются надо мной. Прячут кулаки в карманах брюк. Нагло провожают взглядом. Вздрагиваю и отворачиваюсь.Мы с мужчиной поднимаемся по ступеням наверх. Даже через одежду я ощущаю жар его тела. Я слышу его дыхание — учащенное. Чувствую его аромат — сладковато-терпкий. Тяжелый. Смешанный с табаком.В торговом зале уже пусто, свет выключен, горят только неоны в витринах. Мужчина ключом отпирает дверь изнутри и выводит меня на улицу.Дождь закончился, но ветер порывами остужает мою промокшую куртку.— Где ты живешь? Я подвезу.Нельзя говорить. Ни в коем случае. Они выследят меня. Но ведь я могу подать заявление в полицию. Пойти на ток-шоу. Предать их деяние огласке.— Матросова сорок четыре.Как рискованно. На тонкой грани с безрассудством. Боже, Фортуна, твой язык тебя однажды подведет!Безлюдный город утопает во тьме. Ни голосов, ни шорохов. Только звук наших шагов по мокрому асфальту.Я вижу неприметный седан на парковке у входа. Он принадлежит незнакомцу. Мужская рука отпускает мои плечи и перемещается к дверце авто. В свете уличных фонарей внимательно рассматриваю кисть незнакомца — тоже цветная, до самых пальцев забита рисунком.— Садись.Ему бы подошло прозвище Диктатор. В ночи мужчина кажется еще более грозным. Непробиваемым. Тело среагировало мгновенно — неприятным покалыванием. Падаю в кресло рядом с водительским.
