– Пожалуйста, ради бога, Максим, почини люстру, пока я буду в гостях. Я вчера пришла домой, она светилась, как на дискотеке. Я ждала-ждала, взорвется она или нет. Так и не дождалась, – проговорила блондинка с синими большими глазами.
Он всегда любовался ею и видел, что она очень красивая. Ему повезло с ней. Его умиляло то, как жена, порой выговаривая ему, поднимала правую руку и указывала на что-то. Это выглядело забавно в его глазах.
– Я, конечно, же пойду тебе на встречу, Зай, и починю твою люстру, и…
Тут жена перебила его. Она подняла правую руку и начала говорить:
– Максим, любимый, конечно, же ты починишь. По-другому быть не может. И потом, это не моя люстра, а твоя.
– Любовь моя, я тону в твоих глазах, иди я тебя поцелую. Я потом сделаю, с работы пришел.
– Макс, я серьёзно, – снова перебила его она, – я знаю твои «потом». Давай «потом» потом, а сейчас поужинаешь и делаешь люстру. Сестра завтра в гости придет, а у нас в прихожей цветомузыка.
Он продемонстрировал свою знаменитую широкую улыбку и стал помогать ей надевать легкую курточку.
– Тебе это не поможет, хитрюга, – сказала Таня.
Она прошмыгнула за дверь.
– Зай, ты телефон взяла? – крикнул он в тускло освещенный подъезд.
– Взяла, – донеслось откуда-то снизу достаточно приглушенно.
Видимо, Таня не поехала на лифте и решила спуститься пешком. Они жили на третьем этаже в однокомнатной квартире.
Максим закрыл дверь, вздохнул и оглянулся. Дом, любимый дом. Он был рад, что они уже три года вместе. Три года их счастливому браку. Конечно, у него были свои представления о семье, и Максим думал временами, что брак – это тяжкий труд. Также он иногда побаивался того, что их дружба, их любовь когда-то изменятся из-за быта и каких-то других проблем. Но с Таней все получилось очень хорошо. Они были счастливы.
Пошевелив пальцами на ногах, Максим прошел на кухню. Запах котлет заполнил его маленький мужской нос. Он присел за стол и плотно поужинал, не торопясь и растягивая удовольствие от еды. Теперь, как бы ни хотелось избежать ремонта люстры, настал её час. Максим достал ящик с инструментом и табуретку, у которой одна ножка отваливалась, и он не разрешал жене вставать на неё. При этом вес Тани был пятьдесят два килограмма. Она была низенького роста, худенькая. Он называл женщин таких размеров «карманным вариантом». Ему всегда нравились «карманные варианты». Макс же весил больше Тани, ну, или как он говорил, «немного больше» – всего девяносто килограммов.
Жены не было дома, поэтому можно было встать на табуретку. Ведь он-то умный и опытный, и с ним ничего не случится. С ним ничего не произойдет. Так думают все люди. Они так устроены.
Люстра, требовавшая его внимания, покорно висела в прихожей и ждала своего хозяина. Это была люстра из трех светильников, каждый из которых представлял собой выплавленную из синего стекла чашу, похожую на лепестки какого-то невиданного цветка. Три металлических стебля тянулись от чаш к потолку и соединялись в месте крепления. Макс сам перед въездом ставил эту люстру, она была прочно закреплена к потолку. «Ну, что ж, надо было достать инструмент, выключить свет, замерить отверткой есть ли ток, на всякий случай. Да, надо же взять фонарик на голову», – подумал Максим и вынул немного пыльный ящик с инструментом из шкафа с нижней полки. Весь необходимый инструмент был здесь, кроме фонарика. Домашний мастер поискал в рабочей спецодежде, которая валялась тут же в шкафу, и нащупал долгожданный фонарик. Теперь он был готов. Табуретка была поставлена немного в стороне от люстры. Необходимые отвертка, бокорезы были помещены в кармане шорт.
Максим встал на табуретку и для баланса схватился одной рукой за металлический стебель люстры. Табуретка скрипнула подозрительно под ногами, но сохранила стойкость. «Ничего не случится», – пронеслось в голове, – все будет хорошо. Быстро починю и слезу».
Неожиданно он почувствовал, как электрический ток схватил и укусил одновременно Максима за вторую руку, которой он пытался отодвинуть провода у основания люстры. В следующее мгновение он обнаружил, что его тело стремительно движется спиной вперед в сторону шкафа. Раздался объемный приглушенный грохот от врезавшегося в полки шкафа человеческого немного полного тела. Пару курток слетело с верхних крючков и покрыло место падения. Максим некоторое время полежал под куртками и обнаружил, что ничего не повреждено в его теле. Все функционирует в обычном режиме, только рука в месте, укушенном электрическим током, немного ноет.
Очевидно вместо фазы электрики разорвали нейтраль на выключателе, а когда вешали люстру с отцом, отключили автоматы на лестничной площадке. Отец тогда как раз что-то в щитке делал, поэтому и не заметили, что выключателем соединяется нейтраль, – подумал он. Отец. Он любил отца, который был тихим, молчаливым, спокойным мужчиной. Никогда не орал, не ругался и, если высказывал, то неохотно, под давлением обстоятельств. Мама Максима шутила, что с её мужем невозможно ругаться, потому что в диалоге участвует одна сторона – она. Отец всю жизнь проработал на Ярославском моторном заводе в должности электрика и был на хорошем счету у начальства. Несмотря на то, что мама могла развить бурные действия по какой-либо причине и организовать своих мужчин на поездку в гости, сбор картошки, покраску комнатной двери, все знали, что последнее слово за отцом. С ним было надежно, легко и спокойно. Макс хотел быть таким, как отец, по характеру и по жизни.
Второй раунд борьбы с люстрой начался. Предварительно он выключил соответствующий автомат в электрощите в подъезде. Максим встал на табуретку, которая снова подозрительно заскрипела.
Хех, – подумал он, – плохо, наверное, в прошлый раз я затянул клеммы, соединяющие провода в люстре.
Прочного соединения проводов в клемме не оказалось, и по этой причине люстра не так давно начала мигать. Держа клемму пальцами одной руки, отверткой в другой руке он стал закручивать. Работа была завершена. Можно спускаться. И тут произошло то, чего он меньше всего ожидал. Табуретка издала более сильный и протяжный скрип. Массивное тело Максима вместе с табуреткой стало заваливаться в сторону ближайшей стены.
– Плохо, наверное, в прошлый раз.., – пронеслось у него в голове.
Удар пришелся на голову, точнее лоб, и Максим, словно кот на дереве, стал сползать по стене, скользя пальцами и ладонями по ней.
