Иван Скоморох - Женитьба дурака . Теория и практика культурологических игр. Семейная психотерапия

Дурак – это так привычно и так непочетно, нелестно, что мы стараемся даже не смотреть в его сторону. Дурака понимают даже дети, только они, по глупости своей великой, даже не стесняются так и называть друг друга, что взрослому человеку не к лицу, то есть неприлично. Все-таки обозвать человека дураком – обидеть или, как говорится, нанести обиду. Поэтому взрослые стараются сдерживаться, а потому отводят глаза от этого понятия.

Причем, как обычные люди, так и ученые исследователи. Ученые, особенно психологи, как это ни удивительно, тоже люди приличные, и потому неприличные темы не исследуют. Дурака, как и брань, исследовали только языковеды, да редкие философы, вроде князя Трубецкого. Поэтому дурак как понятие психологическое на сегодняшний день, насколько я знаю, не исследован настолько, что даже не является этим самым психологическим понятием.

При этом весь русский народ, а на своих языках и всё человечество, управляют поведением друг друга именно при помощи этого рычага. Но это ведь бытовое управление, не научное, а значит, его как бы и нет! Как нет любых народных объяснений душевных явлений. Между тем, дураков полно, и даже в научном сообществе… простите, если я что-то выдал!

Искушение назвать кого-нибудь дураком, а всех остальных дураками так велико, что ученые не в силах ему сопротивляться. В итоге рождаются страннейшие словосочетания, вроде ученых дураков, что явно относится к людям науки. Или разумных дураков, как называли в восемнадцатом столетии последних русских скоморохов во времена Кирши Данилова, чей сборник былин вы, возможно, читали.

Как видите, эти странные обороты весьма отличаются от привычного, бытового понимания дурака, которое отразилось в русском лубке девятнадцатого века: Трое нас с тобою шальных, блаженных дураков!

Все-таки дурак – это что-то сниженное по сравнению с нами, обычными умными людьми. И поэтому в именах – ученые или разумные дураки – есть какая-то странность, которая заставляет задуматься. И если этому искушению поддаться и не встряхивать головой, чтобы избавиться от наваждения, то можно найти подсказки.

В качестве одной из таких подсказок скажу: словарь «Человек в производных именах русской народной речи» Алексеенко и Литвинниковой приводит шесть с половиной десятков слов, производных от слова дурак и означающих то же самое. О словах, которые означают того же дурака, но звучат иначе, вроде «пня», «дубины» или «дуба», я и не говорю. Их, наверное, не счесть. Это может означать лишь одно: понятие, скрывающееся за словом дурак, чрезвычайно важно для нас с вами.

А поскольку дурак – это противоположность ума и разума, значит, оно не менее важно и для Науки думать.

Я не буду сейчас углубляться в понятие о дураке постепенно, а сразу начну с главного, с магической древности, которая скрывается за дураком. И чтобы показать это, воспользуюсь уже проделанной до меня исследовательской работой русского писателя Александра Синявского.

В советское время он был затравлен коммунистами в Советском Союзе, как диссидент, то есть инакомыслящий, эмигрировал и работал за рубежом. В 1978-79 годах им был отчитан в Сорбонне курс лекций, посвященных русской культуре. Одна из ее частей называлась «Иван-дурак. Очерк русской народной веры».

Работа эта начинается с мифологической древности, а завершается простыми зарисовками лагерных встреч автора с людьми веры, с разного рода сектантами, которых травила власть, вычищая сознание советского народа. Но меня сейчас интересует только то, что относится к понятию дурака. Я не во всем согласен с Синявским, но пока просто перескажу ход его мыслей, потому что, в целом, он позволяет взломать защиту бытового научного мышления и взглянуть в неведомую часть самого себя.