Женское счастье – какое оно? Одна ответит: муж непьющий да работящий, другая о детях заговорит, третья о достатке в доме напомнит. А если все это есть, но счастья нет? Чем угодить женскому сердцу, в какие райские кущи завлечь, чтобы пело оно и замирало от восторга? Что нужно для того, чтобы женская душа струилась теплым светом, а губы шептали: «Я счастлива»? Может, просто любовь?
\
* * *
– Нет, вы посмотрите на него! – в сердцах воскликнула Светлана, обращаясь к подругам, уплетавшим свадебный торт. Подруги оторвались от лакомства и посмотрели в сторону танцпола, где «пела и гуляла» свадьба Светланиной дочери. Жених с юной невестой на руках бешено кружился на одном месте, рискуя упасть на глазах подвыпивших гостей.
– Он же уронит ее! – схватилась за голову Тамара, симпатичная блондинка в бирюзовом платье.
– Не уронит, – отмахнулась Наталья, отправляя в рот розочку из сливочного крема. – Невест не роняют. Вот жену – запросто.
– Да куда вы смотрите?! – возмутилась Светлана, раскрасневшись от гнева. – Я о муже своем говорю. Вон, видали его? Машкину подругу охмуряет, старый козел.
– Не такой уж и старый, – хмыкнула Наталья, используя вилку в качестве указки. – Ишь какие «па» выделывает! Прям, Николай Цискаридзе…
– Эти «па» он перед молодой девицей выделывает. Со мной так не получится, – мрачно пошутила Светлана и отвернулась.
– Само собой, – поддакнула Тамара. – На кой им вышедшие в тираж жены? Вы на моего взгляните. Ему вообще никто не нужен. Ни молодые, ни старые. У него другая заветная подружка – бутылка. О! Снова за нее, любимую. Все танцуют, а этому лишь бы налакаться.
– И мой не лучше, – кивнула на своего мужа Наталья, презрительно скривив губы. – Ему что свадьба, что поминки – без разницы. Лишь бы какой-нибудь слушатель нашелся. Уж он ему все уши прожужжит о своей экологии, с живого не слезет, пока весь мозг не вынесет. Он же доконал этого парня. Бедняга не знает, куда бежать…
Наталья с горькой улыбкой посмотрела на подруг, машинально схватила бокал и выпила вино, не почувствовав его вкуса.
– И так всю жизнь, – подытожила она, – ни потанцевать, ни повеселиться. Одни научные разговоры. А я жить хочу! Танцевать, смеяться, флиртовать, черт возьми!
– И зачем тебе муж? – удивилась Светлана. – Флиртуют на стороне, а не с мужем. Заведи любовника и живи на всю катушку.
– Ты серьезно? – улыбнулась Наталья.
– Вполне. Я, к примеру, так и сделаю. Хватит терпеть этого донжуана. Вот где он сейчас? Как думаете?
– Наверное, в туалете, – пожала плечами Тамара.
– Ага. Диарея прошибла, – хохотнула Светлана. – Пусть бы неделю с горшка не слазил. Я бы только обрадовалась.
– Да что с тобой? – возмутилась Наталья. – У дочери свадьба, а ты мужа проклинаешь. Дай мужику оторваться как следует. Пойдем лучше танцевать!
– Не верите? Тогда поспорим. Если он в туалете, я исполню ваши желания. А если тискает в холле эту молодую сучку, вы исполните мое. Идет?
– О, кей, – быстро отреагировала Наталья и поднялась из-за стола.
Троица гуськом пошла на выход, прижимаясь к стене, чтобы не натолкнуться на танцующих гостей. Первой в холл ступила Наталья. Она резко остановилась, охнула и, зажав рот ладонью, повернулась к подругам.
– Светка, лучше не смотри! – прошептала Наталья, стараясь закрыть собой происходящее в холле.
– Что? Что там? – испуганно округлила глаза Тамара.
– Я была права! – траурным голосом объявила Светлана и с силой отодвинула смущенную Наталью.
В темном углу холла, за гардеробом, целовалась парочка. Муж Светланы, известный скульптор Артур Гнездилов, целовал юную девушку, со всей страстью прижимая к себе ее тонкую фигурку. Опытный взгляд заметил бы, что девушка отвечала столь же страстно.
Обманутая жена сделала шаг в сторону парочки, но Наталья схватила ее за руку.
– Не смей! Слышишь? Не смей портить дочке праздник! Опомнись, Света! Я прошу тебя!
Светлана вдруг обмякла, опустила плечи, устало повернулась и пошла в зал. Наталья подмигнула Тамаре и громко позвала:
– Артур Николаевич! Извините, что отрываю! Вас приглашают к свадебному торту!
Скульптор резко выпрямился, разжал объятия и, закрывая собой девушку, ответил искусственно бодро:
– А-а, торт! Иду, иду! Сигарету докурю и приду.
Обе женщины вышли на улицу, встали у перил широкого крыльца.
– Это надо же, какая сволочь, – ядовито произнесла Тамара.
– А, собственно, что происходит? Чего она так всполошились? – неожиданно спросила Наталья, откинувшись на перила и посмотрев в закатное небо.
– Т-тоесть? – даже начала заикаться Тамара от услышанного пассажа подруги. – Что значит «всполошилась»? А ты бы не всполошилась? Если бы на месте Артура оказался твой эколог.
– Во-первых, не окажется. Зуб даю. Не из того теста мой муженек. Ты знаешь, я бы с большим интересом взглянула на подобную сценку. Увы! Не дано ему.
– А во-вторых?
– Я бы отпустила мужа. На все четыре стороны. Если он смотрит налево, значит, любовь ушла. И нечего ее за хвост ловить. Пусть погуляет на свободе. Может, вернется обратно. С новыми чувствами.
– Фи! Больно он нужен. Истасканный. Раз вернулся, значит, никудышный.
– Странные, у тебя, Томка, суждения. Зачем тогда держаться за никудышных? Ревновать, переживать. Нет, из-за никчемного мужика не станешь страдать. А Светка страдает. Значит, есть из-за чего. Сочувствую ей. Но советую разойтись.
– Почему ты сама не разводишься? – ехидно подколола ее Тамара. – Только и делаешь, что на Истомина жалуешься. Может, он разлюбил тебя.
– Да? – уставилась на подругу Наталья и рассеянно прошептала: – А ведь ты права. Как же я раньше не дога…
Наталья надолго задумалась, застыв в позе птицы, приподнявшей крылья. То ли взлететь надумала, то ли сесть на ветку и задремать.
* * *
Мобильник не умолкал, назойливо повторяя куплет песни «Sway» в исполнении Дина Мартина. «Черт, надо сменить рингтон», – выругалась Наталья и накрыла голову подушкой. Но пытка продолжалась. Пришлось встать и взять с туалетного столика гаджет.
– Але, Светка! С ума сошла в такую рань трезвонить? Я в полтретьего только уснула, и то со снотворным, – первой начала Наталья.
– Ладно, прости меня, пожалуйста. Я, например, совсем не ложилась. Не до сна мне.
– Ой, Светик, это ты меня прости. Из-за Гнездилова переживаешь?
– А из-за кого еще? Главное, сам-то он дрыхнет. Cовесть его не мучает. Да и какая там совесть! Привык, что сквозь пальцы смотрю на его похождения.
– Да уж. Если все прощать – себя растеряешь. Надо наказывать. Чтобы впредь не повадно было…
– А я уже придумала наказание. Хочешь, озвучу?
– Валяй, – сдерживая зевок, пробормотала Наталья.
