Игорь Галеев - Жития Грешка и Гармонии. Книга Первая

Жития Грешка и Гармонии. Книга Первая
Название: Жития Грешка и Гармонии. Книга Первая
Автор:
Жанр: Мифы / легенды / эпос
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Жития Грешка и Гармонии. Книга Первая"

И я решил заняться делом.Осталось выбрать (ерунда!):Отдаться спорту ошалело —Опасно, поздние года;Артистом стать в большом кино —Поклонницы б надоедали;И я тогда (ну не смешно?)Решил спокойно, без печалиВ уединеньи пребыватьИ развлекать себя собою,И в размышленьях убиватьСвоею собственной рукоюТу, что печальна и забвенна…Да – жизнь! Вы правы несомненно.

Бесплатно читать онлайн Жития Грешка и Гармонии. Книга Первая


© Игорь Галеев, 2019


ISBN 978-5-4496-4390-2 (т. 1)

ISBN 978-5-4496-4391-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

И сам не знал, куда я забреду.
Хотелось мне представить эту тему
Цензуры благосклонному суду,
Польстить владык дряхлеющих амбиции, —
Но я, увы, рожден для оппозиции!»
Дж. Байрон «Дон-Жуан»
О таинственных первопричинах,
побудивших автора взяться за решение
сего поэтического ребуса.
Мне разговор начать не трудно,
И не боюсь, что не поймут,
Писать я буду беспробудно,
А там – корректоры уймут.
Зачем я взялся за поэму?
Кому он нужен – долгий труд?
Отвечу. Знаете экзему —
Болезнь такую? Страшный зуд
Меня преследует порою.
Таблетки пить? Совсем беда —
Слабеешь духом, головою
И пребываешь иногда
В прострации нечеловечьей,
Живешь бездумно и беспечно.
И я решил заняться делом.
Осталось выбрать (ерунда!):
Отдаться спорту ошалело —
Опасно, поздние года;
Артистом стать в большом кино —
Поклонницы б надоедали;
И я тогда (ну не смешно?)
Решил спокойно, без печали
В уединеньи пребывать
И развлекать себя собою,
И в размышленьях убивать
Своею собственной рукою
Ту, что печальна и забвенна…
Да – жизнь! Вы правы несомненно.
«Как жизнь?! – воскликнет мой читатель
– Кино», «таблетки», «спорт», «экзема»…
Больной, несчастненький писатель,
Какая может быть проблема
Во всем бредовом этом хламе?
Идея? Тоже никакой.
За всеми вашими словами
Я вижу только бред смурной…»
Но стоп! Довольно мой читатель,
Все твои мысли наперед
Я знаю. К месту ли, не кстати ль —
Река ожила, прорван лед! —
Гремит, и пенится, и плещет,
И обнажается зловеще.
Когда-то, слышал, воспевали
Героев старые слепцы.
Герои были. Люди знали
Все их начала и концы.
Теперь же время озверело:
Год пролетает, словно миг,
Нам до героев что за дело?
Мир к частым подвигам привык.
У нас дела, у нас заботы,
Спешим мы с самого утра
Умыться, в транспорт, на работы,
А там – и ужинать пора.
А впрочем, я не прав, наверно.
Жить на земле не так уж скверно.
Но, о героях! Мы их помним,
В сердцах их подвиги храним,
Всё как положено, достойным
Мы ставим памятники. Им
На мир глазеть совсем не просто:
Дожди и снег пытают их,
Пылятся лики на помостах
В лучах дневных, в лучах ночных…
Вот Пушкин. Мрамор. Бюстик скромный.
Осенний скверик. Тишина.
У бюста пёс скулит бездомный.
Из-за горы торчит луна.
В кустах здесь ветхая скамья.
Пиита созерцаю – я.
А почему бы ни сидеть
Вдали от праздности и шума,
На бюстик крохотный смотреть?
Ишь, на челе какая дума!
Да и вообще – имею право!
Сюда пришел я отдохнуть.
Вот улыбнусь ЕМУ слащаво!..
И все же лучше улизнуть.
Не встать! Как банный… привязался!
Ну я сейчас ЕМУ скажу!
– Вы думаете – испугался?
Надеетесь, что я дрожу?
Произвели Вы впечатленье,
Но я не верю в привиденья!
Вздохнул. Прошел. Садится рядом.
«Какой здесь воздух, боже мой!
Поговорить нам, право, надо,
Мой поэтический герой…»
– Зачем меня Вы так назвали?
Я плоть – реальный человек!
А Вы же – Пушкин! «Угадали.
Я посетил ваш старый век».

– А почему? Он усмехнулся:

«Сегодня я от Сатаны.
Ваш мир на бюстиках свихнулся.
Эх вы, российские сыны!»

И неожиданно добавил:

«Ты б взял, кого-нибудь прославил».

– Шутить изволишь, дядя-призрак!
Меня болезнь свела с ума.
Судьба же – дура и капризна —
Сегодня свет, а завтра – тьма…
«И ты туда же! Сколько можно?
Вам лишь о смерти бы твердить.
Но, милый мой, не все так сложно,
Как ты придумал, может быть…
Не будем трогать старый спор,
Я подсказал тебе проблему,
Продолжим этот разговор,
Когда ты сядешь за поэму…»
Сказав, исчез, как не бывало.
Я, пораженный, встал устало.
Пришел домой (тогда я с другом
Лачугу жалкую снимал),
В кровати, мучимый недугом,
Семь дней тяжелых пролежал.
Как беспощадно ум терзали
Дурные мысли, сновиденья!
Я жалко вскрикивал: «Едва ли,
Чтоб Пушкин, словно привиденье,
В тот вечер был в пустынном сквере!
Я бредил! Я вообразил!»
Но не был твердо я уверен,
Что Пушкин бредом только был.
И стал я думать о героях,
О времени и о застоях.
…Невероятно! Но героя
Я встретил вскоре. Вот и все.
Не стало больше мне покоя —
Поэма! Черт возьми ее!
Теперь, куда ты не взгляни, —
Наброски, виды, планы, схемы…
Но если впрягся, то тяни
До окончания поэмы.
Так и живу: с моим героем,
Мечтаю только об одном —
Предстать пред вещим Аналоем
С завязкой, с фабулой, с концом,
Чтобы судили и рядили,
Чтобы героя оценили.
Какое имя дать герою?
Евгений?.. пошло и старо.
Писать онегинской строфою?
Сноровки нет – же, не Евгений.
Тот всеми чтим давным-давно,
И гениален без сомнений,
И надоел мне, как вино,
Пока его читал я лежа…
Прочтя Татьянино письмо,
Мой друг, беспечный бес Серёжа,
Сказал сурово: «Фу, дерьмо!
Ты зря взял книгу, кореш мой.
Бросай, дворяне ведь. Долой!»
Я усмехнулся: – Что же мне ты

Начнешь советовать читать?

«Как что?! Шекспировы сонеты.
Им никогда не умирать!»
Серёжа – он добрейший парень,
Умен, таких я не встречал,
Не в меру прям, но в меру странен,
Всем лезет в душу, как нахал.
Он не герой, не знал героя,
Покинул он меня, наш край,
Не принял «горького застоя»,
Сбежал на родину – в свой рай,
И там устроился привольно…
Но все о нем! Теперь пристойно
Начну о деле говорить.
Пора! Друзья мои, на сцену!
Не буду больше воду лить
И набивать поэме цену.
Постскриптум: Я забыл сказать
О языке и о структуре.
Стараюсь просто я писать,
По ходу мыслей, по натуре…
И буду делать отступленья
(Непосвященным пропускать),
Ловя чудесные мгновенья,
Открытий скромных благодать.
За эти слабости простите.
Читайте. Впрочем, как хотите.

К Н И Г А П Е Р В А Я

«Когда осилила тревога,

И он в тоске обезумел,
Он разучился славить Бога
И песни грешные запел…»
А. Блок.
Как все родился Спорин Сашка:
Без осознания, слепой,
Кричал, как все он, громко, тяжко,
Провозглашая: «Я – Живой!».
Ребенку имя мать дала,
Супруг согласен был, но бабка
(Старушка нервная была)
Звала любимца-внука Славкой,
Возненавидела невестку,
Мечтала, верно, о другой,
И видел Бог, забрал в отместку
Ее за это в мир иной.
Ну а последствия остались —
Все чаще Спорины ругались.
Семья. Ужасная здесь сложность!
Без вдохновенья не поймешь.
Нужны здесь точность, осторожность,
Иначе корни пустит ложь.
Что за причина браки губит?
«Несовместимость» – нам твердят,
Но их, влюбленных, Бог рассудит,
Интим не будем ковырять.
Пускай живут: раздельно, вместе,
В раздорах, в хлопотах, в мольбах,
Пускай разводятся; и если
Их понесут в тиши в гробах,
Я буду плакать вместе с вами
Большими горькими слезами.
Печаль давно мой мозг туманит.
Какая вялость в каждом дне!
Искал я истину в стакане,
Но много примесей в вине.
…Причуда времени, наш Спорин,
Рос без отца. Прекрасно жил!
Не знал он долго зла и горя,
И страстно мать свою любил.
Мать Сашки – доктор, весь поселок
Ценил ее за добрый нрав,
Хоть взгляд ее был прям и колок;
Порой, домой придя, устав,
Она на Сашке боль срывала,
Когда «отца в нем замечала».
Отец у Сашки «странный был»
– Мать эту фразу обронила.

С этой книгой читают
Интонации Мантракзы сумасшедшего русского монаха-буддиста о некоторых эпизодах одной Бамбуковой Рощи. Монах совершенно помешался на свойствах бамбука и пытается выращивать всевозможные его виды на подмосковной дачке. При этом он пишет свои идиотские притчи на кусках берёзовой коры и разбрасывает их на проселочных дорогах. (С иллюстрациями).
Вы можете не иметь интеллекта, не испытывать лирических переживаний, но заниматься сексом вас не трудно научить. Вы даже можете зачать, произвести ребёнка! Автоматом! А что такое ребёнок? Это надежда вселенной…
Хочу сказать, что Ошо, конечно, был хитрец и мистификатор. Этого у него не отнять. Вокруг его личности действительно творились ужасные и невообразимые события. Ошо многим свернул мозги набекрень. И делал он всё это по преимуществу сознательно, хотя часто и экспериментировал – тоже сознательно.
Автор – ни писатель и ни поэт, ни драматург и ни философ – все эти наименования выродились в узкий профессионализм, в способы обычного выживания. Автор доверяет свободе творческого сознания.
Речь идёт об архивной перепечатке самых ранних версий мною изданного. В данном случае я говорю о трилогии «Чокнутые русские». Теперь к ней добавился стяг «RETRO EKTOF». Этот вариант «ЧР» выйдет в трёх томиках + памятное дополнение против экстрапервых «Чокнутых русских» от 2011 года, которые печатались одним фолиантом. То архитектоничное литературное сооружение создавалось по правилам издания редких подарочных и малотиражных до микроскопичности кн
«Каждая личность оставляет свой позитивный или негативный след в истории. Есть персонажи, десятилетиями правившие этим благодатным местом, не оставив после ничего, кроме продуктов своей жизнедеятельности. Они уходят, и… народ с облегчением читает благодарственные молебны, прося Бога, чтобы не стало еще хуже. Но были и другие, оставившие положительный след, чьими именами называли улицы, слагали легенды или просто помнили…»
Японская культура так же своеобразна, как и природа Японии, философской эстетике которой посвящены жизнь и быт японцев. И наиболее полно восточная философия отражена в сказочных жанрах. В сборник японских сказок «Счастливая соломинка» в переводе Веры Марковой вошли и героические сказки-легенды, и полные чудес сказки о фантастических существах, и бытовые шуточные сказки, а также сказки о животных. Особое место занимает самый любимый в народе жанр 
Как это не удивительно может прозвучать, но современный просвещённый человек просто обязан знать древние мифы человечества. Хотя бы уже для того, чтобы не попасть в ловушки мифов современных. Все начитанные люди так или иначе знакомы с чудесными «Легендами и мифами Древней Греции» Николая Куна. Это, так сказать, классика, мифознания. Но вот как быть, если любопытный читатель задастся простым вопросом: «а что было до греческой мифологии?». А было
«…Главнокомандующий широко улыбнулся, сдерживая нетерпение.«Так кто же из вас это был?» – спросил он. «Кто убил надзирателя?»Дариус смотрел на него с непроницаемым лицом, но внутри он весь дрожал.«Подойдите поближе командир, и я скажу вам его имя».Тот сделал шаг, и в этот момент весь мир для Дариуса застыл. Дрожащими руками он потянулся вниз и достал из-за пояса кинжал. Стальной кинжал, из настоящей стали, который ему дал кузнец, и который он всё
В книге представлен проект создания Центра КОМПЛЕКСНОГО (междисциплинарного) изучения России и распространения знаний о России. Такой Центр может быть создан силами ученых и преподавателей крупного вуза, например, МГУ им. М. В. Ломоносова. Приведено обоснование необходимости создания такого Центра, разработан проект программы комплексного изучения России в единстве ее социально-культурных и природных составляющих. Проект и программа по предложенн
В новую книгу владимирского писателя Анатолия Шарова «Волкодав» вошли рассказы разных лет. Сюжеты его произведений узнаваемы и близки читателю. В них тот «жизненный кипяток», без которого, к сожалению, не обходится сегодня ни город, ни село наше. Автор с большой любовью пишет о людях простых и мудрых, деревенских и городских, тонко чувствующих потаённый смысл нынешнего бытия. Особым душевным теплом согреты герои его «деревенских» рассказов.Книга
Намерение Саманты провести летнюю практику на планете Саламандра, обернулось для неё невероятными, и подчас опасными приключениями. Если бы не любовь Шеннона, то неизвестно, чем бы для неё закончилось её необдуманное решение. Но Шеннон готов ради Саманты на все. Даже отправиться на другой конец галактики…